Глеб весь напрягся.
– Давай с интимного.
Выдержав паузу, она спросила:
– Что ты ел сегодня на ужин?
Медленно опустившись на диван Глеб рассмеялся.
– Ладно, переходи ко второму вопросу.
– Нет, – столь же сухо возразила Даша, – сперва ответь. Я вдруг поняла, что мне просто необходимо знать, что ты ел сегодня на ужин.
– Еще не ел, – пробормотал Глеб. – Сейчас яичницу сварганю.
– Хм… оригинально. Пожалуй, сварганю себе то же самое. Теперь вопрос второй.
– Практический?
– Да, связанный со здоровьем. Допустим, загорелся дом. Можешь себе такое представить?
– Вполне. Что дальше?
– Допустим, я, Даша Лосева, захочу прикурить от этого пламени. Блажь у меня такая… Ответь, засранец, пожар в этом случае потухнет?
По щеке Глеба покатилась слеза.
– Потухнет, – ответил он, – можешь не сомневаться.
– Так я и подумала. Поэтому не стала ничего поджигать. Перестань реветь, плакса.
Лицо Глеба вспыхнуло.
– Я кладу трубку.
Она закричала:
– Не смей, дурак!
– Ладно, клади первая.
– Дурак! Дурак!
– Открыла Америку.
– Терпеть тебя не могу!
– Врешь.
– Почему ты так уверен?!
– Потому что знаю тебя уже три дня.
После короткого молчания она всхлипнула.
– Черт, это невыносимо! Я просто вышвырну этот телефон!
– Все равно я тебя услышу.
– Прекрати! Как называется этот идиотский диалог?!
– Не знаю.
– Всё ты знаешь, колдун!
– Я ничего не знаю! – заорал Глеб. – Я все делаю наперекосяк! Учитель давно бы мне башку свинтил!
Даша глубоко вздохнула.
– Слушай, давай успокоимся, – всхлипнула она. – Если я сейчас реветь начну… сутки прореву без остановки. А ты меня еще и курения лишил… Кто твой учитель? На сей раз, надеюсь, не Ли Бо?
– Нет, его звали Стив Пирс. Он и Ли Бо дружили.
– То есть… в семьсот каком-то году?
– Угу.
– Что “угу”?! Нестанешь ли ты утверждать… Слушай, морда! Всему, что ты мне скажешь, я поверю! Поэтому думай, что говоришь!
Слезу текли из глаз Глеба.
– Извини, родная, меня занесло… хватит… Просто я двести лет думал, что тебя не бывает. Если честно, и сейчас думаю…
– Не смей класть трубку! – закричала Даша.
– Не выходи завтра из дома. Вечером я позвоню.
Дав отбой, Глеб свернулся на диване калачиком. Телефон звонил и звонил, но Глеб не отзывался. Он так и пролежал всю ночь голый, без постели. Только под утро забылся коротким сном.
Утром, после гимнастики и ледяного душа, он все-таки сварганил себе яичницу. Был четверг. По расписанию уроков французского сегодня Глеб не давал, поэтому вполне мог себе позволить, сидя в позе