– Хм! – опять удивился Глеб. – А еще говорят, в Москве беда с водопроводом. Теперь в случае чего буду все части тела под кран совать.
Даша прыснула.
– Представляю себе. Ладно. Что поведал тебе Малхасянц?
– Увы… – Глеб задержал дыхание, – как раз перед моим приходом его выбросили с десятого этажа.
Даша ахнула. И после короткого молчания вскричала:
– Глеб, мать твою! Можешь ты быть осторожней?
– Ты это мне?! – разозлился Глеб. – Сама лезешь куда не просят! В придурков стволом тычешь!
Они умолкли, переводя дыхание. Наконец Даша встревоженно спросила:
– Что теперь будем делать?
– Ты – ничего, – отрезал Глеб. – А я… Очень скоро я во всем разберусь. Поняла?.. Сиди дома и не впускай никого, кроме Илюшки и меня. Завтра заеду, завезу продукты. Ясно?.. Ну, что ты там сопишь? Хочешь, стишок прочту? Его мальчишка восьмилетний написал.
– Прочти.
Глеб откашлялся.
Глеб сглотнул ком в горле.
– Эй! – зазвенел Дашин голос. – Не смей там реветь в одиночку!
– Пардон, – буркнул Глеб, – мне стыдно.
– Ах, стыдно тебе?! А кто боевик на презентации испортил?! Друзья узнают, друзья, видите ли, придут!
– Мне очень-очень стыдно…
– Слушай, засранец! Работаем стэп бай стэп! Всё, что делаешь ты, – то же самое делаю я! И попробуй мне еще вякнуть! – Даша дала отбой.
– Угу, – проворчал Глеб, кладя трубку, – размечталась!
Он выпил полпакета кефира и принял ледяной душ. Затем, как обычно, сел на диван в позе “лотоса” и уставился на дверцу шкафа. Сегодня дело пошло легче.
Фактура дверцы быстро обретала прозрачность и глубину. Сквозь нее, как сквозь сито, просочились солнечные блики. Комната наполнилась птичьим щебетом и ароматом цветов…
И тут зазвонил телефон. Глеб встал с дивана и распахнул дверцу шкафа. Вместо задней стенки оказался открытый выход на зеленый солнечный луг. Телефон меж тем звонил не умолкая. Глеб сходил за ним на кухню и вернулся. Луг оставался на месте, живой и благоухающий. Глеб расплылся в улыбке.
– Алло! – проговорил он в трубку.
– Привет, служивый! – услыхал он голос Грачева. – Тебе там не икается?
– О, Митюша! – Глеб продолжал любоваться лугом. – Где ж твои костоломы? Я соскучился.
– Потерпи чуток, скоро встретитесь.
– Жаль, что не сейчас. Но спасибо, что позвонил: ты большая умница. А знаешь почему?
– Не гоношись, педрило, – процедил сквозь зубы Грачев. – Ты у меня на коленях сосать будешь…
Продолжая блаженно улыбаться, Глеб выглянул из шкафа наружу и сощурился от яркого света. Мимо прожужжал шмель, с куста вспорхнула птаха – зато Митькин голос пропал начисто: вместо него из трубки доносились шипение и треск. Но стоило Глебу втянуть голову обратно в шкаф, в ухо ему вновь хлынули незамысловатые угрозы Грача.
– Так знаешь, почему ты умница? – перебил Глеб. – Потому что у меня возник вопрос: где этот придурок достал мой телефон? Легко на него ответив, я догадался, кто твой босс. Спасибо, Митя.
Даже по телефону было нетрудно определить, как перетрухал этот бородатый красавчик.
– Какой еще босс? Что ты мне пургу гонишь? – попробовал вильнуть он в сторону.
– Тот, что велел тебе меня прищучить. Но звонить мне по телефону он не приказывал, так ведь? Это уж твоя личная инициатива, Митя, ибо душа у тебя горела.
– Слушай, членосос! – заорал Грачев, отчаянно пытаясь спасти положение. – Телефон твой дал мне Эдик, а ему дала его Дашенька! А мне она даст не только телефон! На днях я так ее оприходую…
И тут же из трубки раздался крик, напоминающий звериный. Лицо Глеба словно окаменело.
– Что, Митенька, больно? – тихо спросил он. – Сейчас будет еще больней. Зря ты это сказал, Митя. Я мог бы убить тебя прямо по телефону, однако… срок твой еще не вышел. Погуляй пока.
На другом конце провода директор издательства “Жемчуг” с трудом приходил в себя.
– Что за хренотень?.. – пробормотал он ошарашенно. – Как ты это сделал?
Глеб готов был прибить себя с досады.
– Не следовало мне этого делать, Грач. Ох не следовало!.. Но ты ведь никому не расскажешь, правда? А