– А что такое Гималаи? – наконец решилась спросить Кейлин.
– Это горы на Земле.
– Если позволите, – сказал Спок, – каким образом осуществляется у вас преемственность руководства?
– У нас своеобразный синтез демократии и – не удивляйтесь, пожалуйста, – монархии. Старший ребенок правителя является его преемником, если большинство общины не проголосует против. Но у нас редко бывают споры. Например, моя дочь – мать Толы – будет править вместо меня, когда я умру.
Беседа в конечном счете перешла в разговор о короне Шада. Кейлин слушала молча, так как очень устала.
– Можем мы увидеть корону? – спросил Маккой.
– Здесь короны нет, – сказал Ширн.
– Где же она тогда находится? – спросил Спок.
Ширн поджал губы.
– В надежном месте. Король Стиввен предупреждал меня о том, что она не должна быть легкодоступной, в случае, если его враги узнают, где он спрятал ее. В сущности, даже король не знает, где спрятана корона.
– Ну, а сможем мы получить ее сегодня ночью? – полюбопытствовал Маккой.
– Боюсь, что нет. Нам потребуется время, чтобы добраться до местонахождения короны. Но мы не сможем отправиться, пока темно, – беспокойный взгляд появился на лице старейшины. – Даже тогда я не смогу вам просто отдать ее.
– Почему? – спросил Маккой.
– Потому что я обещал королю вернуть корону только законному владельцу.
Доктор рассвирепел.
– Кейлин и есть законный владелец. Вы должны верить этому.
– Что касается меня, я верю всему, что вы рассказали. Но я дал клятву. Кейлин должна доказать.
– Наши слова недостаточно убедительны? – глаза Маккоя яростно загорелись. – Вы не верите нам.
Кейлин дотронулась до руки разгневанного доктора.
– Ширн прав. Я должна буду то же самое доказывать на Шаде. Ну, а прежде всего здесь, на Сигме.
– Каким образом?
– Нужно показать, что я обладаю властью времен, что я могу управлять кристаллами короны, – Кейлин вздохнула и отвернулась.
Принцесса нашла Спока в зале с рукописями, рядом с главной пещерой. Праздник уже закончился. Здесь, в хранилище истории горцев, находились шкафы, заполненные свитками, на которых была записана история пастухов Кинарри с самых первых дней пребывания на плато. Тщательно написанные рукописи свидетельствовали о жизни горцев. Спок внимательно изучал все, что было в записях, стараясь не упускать из внимания ни единой мысли.
Он читал и самое важное записывал на свой трикодер. Ему казалось, что сделать это необходимо. Ширн поведал Споку, что архив открыт для всех интересующихся. Но неизвестно, чем могла закончиться подобная доверчивость.
Вулканец посмотрел на Кейлин, которая села на ковер рядом с ним.
– Интересно то, о чем ты читаешь? – спросила она.
– Угу, – ответил Спок.
– А чем интересно? – продолжала любопытствовать Кейлин.
– Всем. Разве не замечательно, что общество, живущее на сравнительно примитивном уровне жизни, имеет такие подробные исторические записи?
– Обычно подобные сведения передаются из уст в уста, из поколения в поколение. Да?
– Верно, – удивленно ответил Спок.
Кейлин улыбнулась.
– Социальная история была одним из моих любимых предметов, – улыбка медленно исчезла с лица девушки. – Мне кажется до сих пор, что я маленькая ученица.
– Это не страшно, – сказал Спок. – Я никогда не понимал, почему взрослые внушают своим отпрыскам, что период взросления, как ты это называешь, – только этап жизни, что настоящая жизнь впереди.
– Ты не согласен?
Спок покачал головой.
– Возможно, терминология приводит к возникновению ошибок. Нужно думать самому. Если жизнь человека понимать как физическое развитие, а потом угасание… – он замолчал. – Это не стоит называть жизнью, – наконец, заключил Спок.
– Для большинства людей ваша идея неприемлема, – сказала Кейлин с ироничной улыбкой на губах.
– Да. Именно поэтому доктор Маккой обвиняет меня в излишней рациональности. Вместо того, чтобы самому стать менее эмоциональным.
– И как вы думаете, кто из вас прав?
– Оба правы.
– Как так? – удивилась Кейлин. – Вы только что говорили, что нужно бороться со своими эмоциями.
– У вулканцев тоже есть эмоции, – ответил Спок. – Тем не менее, мы не позволяем чрезмерной эмоциональности наносить вред разумной наблюдательности и рассудительности.
– Хотела бы я быть вулканцем. Короли и королевы должны обладать вашим характером.
– Это совсем не обязательно, Кейлин.
– Но я наблюдала за тобой. Ты можешь правильно оценить ситуацию, дать ценный совет, сделать выбор. И самое главное – действовать в критический момент, – она вздохнула.
– Не делай выводы, опираясь на неполную информацию. Ты наблюдала за мной только в некоторых ситуациях.
– Но я знаю, я видела…
– Ты видела меня действующим в качестве лидера, потому что задание капитана Кирка обязывало меня к этому.
– А ты сам хочешь быть капитаном?
Спок сдержал снисходительную улыбку. Ему часто приходилось слышать этот вопрос.
– Нет. Я предпочитаю собирать сведения и предоставлять их тем, кто может лучшим образом распорядиться этой информацией.
– Но ведь ты командуешь операцией на Сигме.
– Как вулканец и офицер Звездного флота я выполняю эти обязанности, возложенные на меня. Капитан Кирк является образцом командира. Вот у кого можно многому поучиться.
– Что помогает стать лидером, мистер Спок?
Первый офицер замолчал. Он вспомнил капитана Кирка.
– Способность давать задания, хорошо знать подчиненных и доверять им полностью, чтобы на них можно было положиться так, как если бы ты сам выполнял эту работу. Если ты доверяешь людям, они доверяют тебе.
– Я имею в виду не только капитана Кирка.
– Понимаю, но я не знаю лучшего примера, – сказал Спок.
– Именно это говорил мне и отец, – Кейлин вздохнула. – Я хочу, чтобы капитан был здесь, чтобы я могла поговорить с ним. Или мой отец.
– Ты могла бы поговорить с Ширном О'Теем, – посоветовал Спок. Кейлин просияла.
– Думаю, что да.
Маленький бородатый человек ходил взад и вперед, подпрыгивая. Он почти кричал на Ширна.
– Я клянусь, что это мой самец!
Другой сигманец наклонился к нему и с угрозой произнес:
– А я говорю, что он мой. Он вернулся в пещеру с моим стадом, значит, самец мой.
