Дома середина апреля, подумал он, обратив сбой взор к небесам. Стремительный метеор прочертил небосклон, и на мгновение Эндрю показалось, что это какое-то предзнаменование, хотя он тут же укорил себя за суеверие. Шла ли еще в Америке война, или она уже закончилась, и приступил ли Линкольн наконец к нормальной работе, вместо того чтобы врачевать раны своего народа?
Странно, но в последние два месяца он все реже и реже вспоминал о доме. Все вокруг было спокойно, и его люди с головой погрузились в свои дела.
Методистская церковь на той стороне площади была уже почти закончена; они даже построили колокольню, и сегодня утром должна была производиться отливка колокола, чего все давно с нетерпением ждали. Строительство ратуши тоже было завершено, и прошлым вечером солдаты устроили настоящее гулянье — с едой, музыкой, танцами и пением.
Кэтлин весь вечер танцевала с ним, но между ними все еще высилась стена, как будто они оба боялись, что зарождающееся чувство может причинить им боль. Суздальцы тоже были приглашены на праздник, и многие из солдат пришли с подругами. За восточной стеной форта вырос целый городок, в котором было около сотни домов. Там жили торговцы и прочий люд, который приехал из Суздаля, чтобы предложить янки свои умения и услуги.
Предрассветной порой, так любимой Эндрю, все вокруг было тихо, и полковник, погрузившись в раздумья, шагал по Геттисбергской улице. Его люди были вполне счастливы. Молодые холостяки приспособились к новой ситуации лучше других. Двое уже обратились к нему за разрешением на брак, и Эндрю пришлось отечески увещевать их, уговаривая подождать еще какое-то время, чтобы ухаживание продлилось несколько дольше.
Около ста пятидесяти солдат были женаты, а у некоторых имелись и дети, и им приходилось нелегко. Не проходило и дня, чтобы к нему не подошел какой-нибудь доведенный до отчаяния солдат, чтобы спросить, увидят ли они еще родной Мэн. Он лгал им, говоря ободряющие слова, в которые сам не верил, надеясь только, что со временем они свыкнутся с тем, что уготовил им жестокий рок.
Было три случая самоубийства, все среди женатых, которые не нашли сил, чтобы примириться с судьбой. Еще десять солдат, находившихся теперь в госпитале, целыми днями тихо говорили сами с собой или со своими воображаемыми любимыми. Кэтлин заботилась о них, надеясь, что к ним вернется рассудок, но Эндрю в глубине души понимал, что надежды на исцеление мало; они обрели мир в своих фантазиях и скорее всего будут пребывать там до конца жизни.
Горнист протрубил побудку, и все печальные мысли тут же вылетели у него из головы. В морозном утреннем воздухе из бараков далеко разносились проклятия и стоны, и Эндрю улыбнулся. Он всегда посмеивался над теми, кому тяжело давался ранний подъем, понимая, впрочем, что его способность мгновенно пробуждаться от сна должна казаться им удивительной.
В лагере все происходило по обычному распорядку, и Эндрю испытал удовлетворение, видя, что не возникает никаких задержек и неприятностей. После утреннего построения и завтрака различные роты занялись своими делами. Новые проекты появлялись как грибы после дождя. В небольшой каменоломне на той стороне ручья трудилась рота В, а рота H уже завершила строительство первого парома для перевозки камней.
Наконец-то и Тобиас нашел себе занятие. Две недели назад он снялся с якоря и отправился вниз по реке, чтобы исследовать пресноводное море. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу. Конечно, Эндрю беспокоился, но в то же время испытывал облегчение оттого, что сварливый капитан на время избавил их от своего присутствия. В любом случае, чем больше народу увидит американский флаг, тем лучше.
— Господин полковник. Солдаты ждут вас.
Очнувшись от своих мыслей, Эндрю взглянул на командира пятой роты Майну, который выжидающе застыл рядом с ним. Этим утром Джон выглядел настоящим щеголем, его форма была тщательно выглажена, а усы нафабрены.
— Ну что, пойдем посмотрим, что там у вас получилось.
Вдвоем они вышли из ворот и направились по дороге, которая называлась теперь Дорогой Мельничьего ручья. Проходя здесь, Эндрю каждый раз дивился тому, что лес отступает все дальше и дальше — полку требовалось много дерева. За первым же поворотом дороги они увидели кучу свеженапиленных досок, все еще пахнущих смолой. Шум на лесопилке не смолкал ни на секунду.
Эндрю остановился и с улыбкой понаблюдал за тем, как она работает. Все здесь напоминало Мэн. Здание было еще не достроено, каркас пока не покрыли досками. По желобу неслась водяная лавина, которая с легкостью поворачивала десятифутовое колесо. Мельничным валом служил дубовый брус, прикрепленный к колесу. От него отходил кожаный приводной ремень, передающий энергию циркулярной пиле. Бревна свозились к задней части лесопилки прямо из запруды, которая образовалась позади строения и все еще продолжала увеличиваться в размерах. Эндрю увидел, как группа солдат втащила бревно на стол для резки, должным образом расположила его и начала толкать вперед. Когда пила с визгом вошла в дерево, вверх взметнулся рой опилок.
— Как продвигаются дела сегодня утром, Хьюстон?
Капитан расплылся в счастливой улыбке, его энтузиазм был поистине неисчерпаем.
— Мы делаем успехи, сэр, — откликнулся он и жестом предложил Эндрю войти внутрь лесопилки и осмотреть все своими глазами. — Собираемся установить лебедку, работающую от этого колеса.
Вслед за Трейси они спустились по лесенке в подвальное помещение. Грохот от колеса сливался с визгом пилы, и Хьюстону приходилось кричать:
— Один из моих парней чуть не загнулся, изготавливая блочную конструкцию. Если бы у нас были нормальные инструменты, все было бы куда проще. Но Данливи говорит, что он слишком занят другими делами и мы должны быть довольны тем, что он нашел возможность изготовить для нас пилу.
Эндрю видел, что Хьюстон собирается заручиться его поддержкой, с тем чтобы заграбастать кузнеца обратно себе. Усмехнувшись, он покачал головой:
— Данливи сделал для тебя пилу — теперь он нужен Джону.
При этих словах Майна одарил своего друга-соперника торжествующей улыбкой.
— Ну ладно. По крайней мере, теперь я могу сказать ребятам, что сделал попытку, — сокрушенно вздохнул Трейси.
— Смотрите, здесь мы установим лебедку, приводимую в действие мельничным валом, и когда надо будет поднять новое бревно, достаточно будет закрепить трос и потянуть за рычаг, и оно само поползет на место, сберегая нам массу сил. А здесь вот сложный механизм, над ним придется поработать не меньше недели, — это цепное колесо с самодвижущейся платформой. Когда мы закончим его монтировать, ребятам не придется больше толкать бревна руками. Колесо будет толкать платформу с бревном, и пила будет нарезать доски с такой же легкостью, будто это сыр.
— Молодцы! — с воодушевлением воскликнул Эндрю и ободряюще похлопал Хьюстона по плечу.
— Эх, если бы мне еще дали всю воду, которая требуется! И без того было хреново, когда Флетчер строил свою плотину и перекрыл воду, так теперь еще ты, Джон, свалился на мою голову, — обвиняюще ткнул пальцем Трейси в сторону виновника своих бед.
— Достроишь ты когда-нибудь свою плотину?
— Слушай, тебе нужна моя продукция или нет? — парировал Майна. — Без меня тебе не справиться со своими второстепенными делишками.
— Второстепенными делишками!
— Тише, господа, успокойтесь, — вмешался Эндрю, вставая между спорщиками. — Не забывайте, вы оба нужны друг другу. Я хочу, чтобы Джон как можно быстрее закончил свое строительство — нам всем требуется то, что он делает. После этого вам всем хватит воды. Решено?
— Ты понял? — спросил Трейси. — После того как твоя запруда наполнится, кончай перекрывать ручей. Вода всем нужна.
— Ладно, ладно. Господин полковник, мои люди хотят вас видеть. Рядовой Фергюсон ждет не дождется, чтобы ознакомить вас со своими проектами.
Отказавшись от помощи, Эндрю сам выбрался из подвала и, покинув лесопилку, направился вверх по холму в сопровождении Майны. Через сотню ярдов они остановились, чтобы посмотреть, как трудится рота Флетчера. Команда плотников покрывала остов мельницы досками, предоставленными Хьюстоном. Это место должно быть защищено от дождя.
