Казалось, кэйвинг начисто потерял к мальчишкам интерес сразу после разговора. Везя убитого и пленного на сёдлах, анласы шагом поехали прочь, предоставив мальчишкам собрать вещи и догонять их пешком.
— Надеюсь, до их лагеря недалеко, — заметил Вадим, шагая рядом с Ротбиртом. — Вот чёрт, как всё обернулось…
— Чем ты недоволен? — удивился Ротбирт. — Кэйвинг сказал правду. Если твой друг в беде — так где и быть беде, как не на юге? Туда и идём!
— Барахлом бы разжиться, — сказал Вадим по-русски. Ротбирт не понял, и мальчишки долго шагали молча. Становилось жарко, царило безветрие, на ясном небе звёзды словно бы выцвели, но по-прежнему были видны. Вадим посматривал вверх и не заметил даже, когда из-за деревьев выступили часовые, обмениваясь с воинами шуточками:
— Что, конь наконец-то сбросил тебя, а? — спросил обезлошадевшего и ехавшего на коне убитого товарища ратэста пожилой часовой. Тот невозмутимо отозвался:
— Я потерял коня в бою… и, клянусь Дьяусом, найду, на ком ездить верхом, а вот ты — уже едва ли!
Все снова начали хохотать, а мальчишек проводили внимательными взглядами…
…Лагерь удивил Вадима. Устроенный у реки, он вовсе не был беспорядочным скоплением дикарей на отдыхе. Большие повозки на цельнодеревянных колёсах, со снятым верхом, составляли большой круг — как бы крепость, внутри которой стояли другие повозки, шатры из ткани и шкур, горели костры, на которых что- то варилось и жарилось, ходили люди… За рекой холмы покрывала сплошная масса скота — коровы и тягловые быки, кони, овцы, свиньи, козы паслись на свежей траве под охраной большущих свирепых собак в шипастых ошейниках и мальчишек-пастухов. Неподалёку рысил конный отряд в полном вооружении. Всё вокруг заполнял гомон людей, звон кузниц, крики скота, запахи походного быта. Люди купались в реке, ходили, ели, спали, разговаривали, чинили оружие, одежду и инструменты, делали сотни самых разных дел. Если честно, такого наглядного доказательства реальности окружающего мира Вадим до сих пор не получал.
Ротбирт, которому такие лагеря были, конечно, не в диковинку, сбавил шаг. Вадим понял, что и его спутник тоже отвык от таких скоплений людей и чувствует себя неуверенно. Но тут к ним подскочил парнишка их возраста и махнул рукой:
— Пошли, кэйвинг велел найти вам место и подобрать оружие, чтобы вы не позорили нас! — он зашагал куда-то и на ходу махнул рукой: — Пошли, пошли!
Едва ли Йохалла говорил что-то о позоре. Но что оставалось делать? Мальчишки двинулись следом за провожатым — мимо возов, у которых играли дети: чумазые, крепкие и здоровые. Играли, конечно же, в войну… но сейчас шуточный бой сменился настоящей злой дракой — выясняли, кому быть 'данвэ', врагом. Мальчишка-проводник, проходя мимо, рыкнул на них и вытянул подвернувшегося под ноги ножнами меча так, что сшиб с ног. Тот немедленно вскочил, мотнул головой, набычился, но промолчал, только глаза заблестели. Как видно понимал, что виноват сам — попал под ноги взрослому воину, идущему по делам… но всё равно обидно.
От котла, возле которого колдовала пожилая женщина, потянуло вкусным запахом похлёбки. Вадим вздохнул. Он вообще-то терпеть не мог супы-борщи разные… но сейчас так захотелось именно супа, что живот громко и протяжно пропел первые такты: 'Тореадор, смелее в бой!' Ротбирт понимающе хмыкнул. А их сопровождающий уже мелькал впереди, обмениваясь то с одним то с другим приветственными возгласами… Увидев, что новенькие отстали, парень с недовольным видом подождал, но тут же отмяк и сообщил:
— Сейчас сначала пойдём к нашей повозке… ну и к вашей теперь тоже… там встанете на место. А потом отправимся подбирать оружие и доспехи.
Навстречу прошёл высокий юноша на три-четыре года старше Вадима. Надглазья шлема были украшены золотыми фигурками волков, лоб — золотым же изображением какого-то воина-лучника верхом на лошади, рукоять длинного меча защищала гарда в виде скрещенных молний, словно бы бивших от неё в стороны. Он мельком посмотрел на всех троих мальчишек и зашагал дальше, позвякивая бронзовой оторочкой длинного плаща.
— Пати Энгост сын Виннэ, — пояснил Вадиму и Ротбирту сопровождающий. Помолчал и добавил: — Говорят, он лучший боец среди нас, англа-энграм… но говорят так же, что он плохой человек. И я вам свидетель, новички, что и то и другое — правда.
Вадим не стал расспрашивать — что да как, да почему. Разбираться — так самому, и нечего раньше времени любопытничать. Легче лёгкого с любопытством попасть в чудную. Да и Ротбирт молчал…
…Впрочем, Ротбирт молчал потому, что несмотря на свой юный возраст он хорошо знал, что среди людей есть разные. Большинство просто… люди. Как ты к ним, так и они к тебе. Есть люди очень хорошие, что делают добро даже негодяям просто потому, что — добрые. Ну а есть, соответственно, и негодяи — и прожить жизнь, не столкнувшись с ними, можно разве что в волшебном холме. Да и то…
…Большущая повозка была пуста. В смысле, там не было людей. Но вещи, разостланные шкуры, сумки ясно говорили — тут живут.
— Вот и наша повозка, — сопровождающий повёл вокруг рукой и отвесил церемонный без насмешки поклон. Но тут же выпрямился и деловито ткнул рукой. — Вон там и там места свободные… и вон там — два рядом.
По правде сказать, выбирать-то особо было и нечего — все места выглядели одинаково. Мальчишки разложили немногочисленные вещи — под любопытным взглядом провожатого, который в основном рассматривал Вадима, а точнее — его одежду. Сам он устроился на высоком борту с пазами для креплений навеса и щитов.
Если Ротбирту повозка была привычна, то Вадим осматривался с интересом. Около каждого ложа из шкур лежали доспехи и оружие. Видно было, что кэйвинг вооружает своих людей не скупясь — сталь и бронза, всё отличного качества, даже на глаз видно. Оружие буквально завораживало Вадима — ведь оно было настоящее, не из ролевого клуба или там ещё откуда! И им убивают, напомнил себе Вадим, но не смог заставить себя испытывать сожаление по поводу первого в жизни убийства. Оно даже почти не вспоминалось.
Среди 'людского' доспеха были и жутковатые конские оголовья — как правило, в виде драконьих морд. Многие — с украшениями. Занявшись рассматриванием чужого богатства, мальчишки и не заметили, когда их провожатый крикнул, приветствуя молодую женщину, подошедшую к повозке:
— Привет тебе, Лаунэ дочь Рэльда! Если ты ищешь сына, то он, надо думать, на реке.
— Я принесла это не только ему, но и вам всем, доблестные воины, — женщина, скользнув по Вадиму любопытным взглядом, подала мальчишке большой узелок. — Тут медовые лепёшки. Я знаю, что ты жаден до них, как бесстыдный поросёнок, но у ваших новых товарищей совести, может, побольше — и не дадут они тебе сожрать всё одному!
Мальчишки засмеялись, переглядываясь. Провожатый новичков, важно принимая лепёшки, поблагодарил и указал по очереди на ребят:
— Это Ротбирт сын Норма из… — он стремительно поправил себя, — …далека. А это — Вадомайр- славянин. Кэйвинг решил дать им место в дружине.
— Привет тебе, Ротбирт сын Норма, привет и тебе, Вадомайр-славянин, — учтиво склонила голову женщина. Вадим чуть не ляпнул: 'Здрась…' Ротбирт же, внезапно и явственно смутившись, откликнулся с поклоном:
— Привет и тебе, прекрасная Лаунэ дочь Рэльда…
— Не в пример тебе и прочим щенятам, — сказала женщина жрущему лепёшку парню, — новый ратэст кэйвинга учтив и умеет ценить женскую красоту. Спасибо, Ротбирт сын Норма.
— Кто она такая? — спросил Вадим, решительно забирая одну лепёшку себе и ещё одну передавая Ротбирту — ставить себя, так уж ставить! Провожатый без споров расстался с двумя лепёшками (да и сам съел только одну) и откликнулся:
— Мать Дэрика, одного из ратэстов, ты его сегодня увидишь. Лепёшки у неё и правда вкусные… Ну идём мы или нет?
