Некоторые граждане нашего города предпринимают шаги к тому, чтобы похитить у обезьяны- оборотня его могущество. Они припасают ведра и прочие емкости, наполненные водой, готовясь выплеснуть воду ему на грудь. Предполагается, что материнскую плату, заменяющую чудовищу сердце, закоротит от воды. Полиция усиленно сражается с их кровожадными инстинктами, советуя просто пристрелить человека- обезьяну, как только он попадется на глаза.
Однажды я ударил по шее механика, приняв его За обезьяну-оборотня. Он рухнул в снег и жалобно закричал, призывая на помощь. Тогда, помнится, мне стало очень стыдно. Но право же, он был очень похож на обезьяноподобного убийцу, когда вылез из-под моего фургончика – весь такой жутко волосатый и облаченный в черную, перепачканную маслом одежду.
Снежные хлопья мягко падали с неба. Подходящий день, чтобы валяться на зеленом диванчике. Мы смотрели «Голого повара» по каналу «Фуд Нетворк».
– Приятель, – сказал я, – ты знаешь, почему поварская шапка называется «колпак»?
– Почему? – Дан расстегнул ширинку, обозрел ее содержимое и лениво почесался.
– Потому что классическая поварская шляпа была изобретена французами, которые не всегда были такими уж искусными кулинарами. И зачастую околпачивали своих клиентов.
Внезапно Дан накинулся на меня и ударил. Я получил небольшую ссадину и, убоявшись инфекции, отправился к своему врачу. Тот предложил мне укол от бешенства, но, выяснив, сколько он стоит, я предпочел отказаться от этой процедуры.
…Некоторые люди утверждают, что обезьяна-оборотень одета во все серебристое; другие заявляют, что она носит белое и обмотана бинтами, словно мумия, – так что видны только его огромные выпученные глаза. Иногда она носит солнечные очки. Также у обезьяны-человека есть множество подражателей. Они надевают обезьяньи маски и нападают на горожан, ибо этот «фактор страха» позволяет им безнаказанно терроризировать и грабить перепуганных обывателей.
Мой доктор описывал мне ход мыслей этого маньяка. «Обезьяна-оборотень, – сказал он, – скорее всего, страдает чудовищным комплексом неполноценности». Развивая свою мысль, доктор прибавил, что это глубоко несчастное существо нарочно запугивает и терроризирует людей, которые в ином случае считали бы его неудачником и вообще полным ничтожеством. А так – никто не желает с ним связываться.
…Всем известна история о маленькой девочке, зверски избитой горожанами, которые решили, что в нее вселилась дьявольская душа обезьяны-оборотня. А все из-за того, что девочка встала на голову и принялась болтать ногами в воздухе…
Зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал на том конце провода женский голос, сильно коверкающий слова. Венгерская подружка Дана. Ее имя похоже на слово «луковица», из которого выкинули большую часть согласных букв. Я не успел сказать ей и пары слов, как Дан выхватил трубку у меня их рук, повалился на спину на диван и начал издавать звуки типа: «О-о!», «Ах-ах!», «Ха-ха!». Короче говоря, все эти междометия, которые так свойственны влюбленным. И не надо убеждать меня, что это – секретный обезьяний язык!
Зубы Дана необычайно крепки и остры – не то что мои закругленные, пригодные только для употребления мягкой пищи вроде овсянки, мороженого и эклеров. О нет! Дан своими зубами может сдирать крышки с бутылок. Как-то он со своей травоядной подружкой отправился на природу. Я самолично наблюдал, как Уовица срывала еловые ветки и поедала иголки…
Дан положил трубку. Беседа была окончена. Дан нагнулся и сделал стойку на руках. Его волосатые ноги болтались на уровне моих глаз. Однажды я видел, как Дан изобразил Марию с младенцем, держа кисть своими гибкими, подвижными пальцами ног.
– Оставь мне немного картошки, малыш, – сказал он и растворился в воздухе. Просто взял – и исчез. Внезапно с кухни послышался рев огня (О, нет! Мой лук!), а затем раздался взрыв. Я полетел по воздуху и приземлился уже на улице, воткнувшись головой в сугроб. Полежав немного, я осмелился пошевелиться и обнаружил, что за моим полетом не последовало сколько-нибудь серьезных травм.
Мимо прокатил велосипедист. Что-то ударило о нашу дверь, будто пуля. Оказалось: это почтальон, проезжая верхом на своем драндулете, метнул в нашу сторону воскресную газету.
Я развернул ее, и первый же попавшийся на глаза заголовок прозвучал в унисон с моими собственными чувствами. Он гласил: «КОГДА ЖЕ ЭТОМУ НАСТАНЕТ КОНЕЦ?»
ПИЖАМА
В тот миг, когда Капитан просыпается, он чувствует, как движутся его мозги, плавая над глазными впадинами, словно космический корабль в безвоздушном пространстве. Мозг приказывает глазам оставаться закрытыми. Глаза подчиняются. Они хорошие солдаты. Грядущий день принесет Капитану, повелителю глаз и мозгов, много страданий. Все остальное его тело-ступни, бедра, руки, грудь – не желают низвергаться в пучину печали и страданий. Они тоже следуют приказам Капитана и продолжают притворяться спящими. Это может длиться часами.
Капитан тих и недвижен. Когда его глаза откроются, пути назад не будет, он окажется один на один с этим жестоким миром и всеми его наихудшими проявлениями. До тех же пор, пока он остается в постели, продлевая период тьмы, ничего страшного не случится. Капитан внушает себе, что все будет хорошо. У него на окне сидят механические птицы, которые имитируют голоса голубей, повторяя свое бесконечное «гу-гу». Чуть раньше в ночи, часов примерно от трех и до самого рассвета, под окном болталась леди-бродяжка, оглашая ночной воздух своими собственными заунывными руладами. «Кто я? – пела она. – Кто я?», каждый раз выделяя голосом либо «кто», либо «я». Очень часто она оставляет Капитану старые, давно засохшие продукты из лавки здорового питания, которые вот-вот покроются плесенью.
Ближе к полудню, когда Капитан уже далеко от дома, он думает о своей постели с пастельно-голубой подушкой – единственно безопасном месте на всей планете. Рядом с его окном растет колючая малиновая бугенвиллия. Другие птицы, несравненно более счастливые, нежели голуби и их механические имитаторы, собираются в большом колючем кусте, заливаясь в щебечуще-чирикающем диалоге. Несколько собеседников говорят одновременно. Этакий птичий час общения… Настоящие птицы могут сказать друг другу нечто, чего не понимают их поддельные собратья. Интересно, что?.. Думал ли кто-нибудь из них о смерти, или эти леденящие кровь мысли – привилегия одних только людей? Известен ли им этот беспрестанный страх Капитана? Размышляют ли они о смысле бытия? Или же все их помыслы только о гнездах и удобных веточках?.. Достаточно ли в земле червей?.. Удастся ли этому пожилому, натруженному клюву выдрать немного ваты из старого матраса?.. Капитан воображает себя одним из них. В мозгу немедленно рождается жуткая история о грабителях-белках, пожирающих яйца из его гнезда… О горе! Его семья мертва!..
Капитан весьма смутно представляет себе, что он за человек. «Как личность, – думает Капитан, – я имею возможность силой воли противостоять внешнему миру.» Он может щелкнуть маленьким рычажком- выключателем где-то у себя в мозгах. И тогда раздастся гудение и перед его мысленным взором появится невидимая, но прочная стена наподобие силового поля – вроде тех, которые показывают в старых телефильмах про космос. Такой, знаете ли, купол, который не заметен глазом, но при том намертво перекрывает доступ в то или иное помещение…
После восьми часов здорового сна Капитан уже почти верит в то, что он никогда не рождался на свет. Весь этот омерзительный окружающий мир – не более чем жутчайшее недоразумение и игра его воспаленного сознания. Он никогда не совершал ошибок, не творил зла и не делал всяких таких ужасных вещей, присущих человеческим созданиям. Он – не просто продукт гниения, коим является любой человек с момента своего рождения. Ему не пристала быстрая смерть, и уж точно он не подобен всем этим птицам, любая из которых может умереть сегодня чуть попозже. О нет! Его, Капитана, смерть будет гораздо более жестокой, медленной и осмысленной… Под все еще закрытыми веками появляется картина, увиденная предыдущим днем: голубь подлетел к его машине и ударился о ветровое стекло.
Едва лишь в памяти всплывает комок перьев на стекле, глаза Капитана открываются. Он ничего не может поделать. Капитан подвел своего стража. Бодрствование никогда не было его сильной стороной. И вот оно: шок очередного банального дня со всеми его тайными угрозами. Время повторить все, что Капитан уже неоднократно делал прежде – кипятить воду, варить кофе. Доктор сказал: никакого кофеина, так что Капитан варит кофе для запаха и ради ощущения безопасности – дабы сделать вид, что он свободен. Капитан бредет на улицу, чтобы взять газету. Гравий перекатывается под его босыми ногами; это приятное, почти сексуально возбуждающее чувство.
