спускал с тебя глаз. Его чувства к тебе — подлинные.
Теперь и Трейси поняла, что это правда. Но в настоящий момент ее терзали другие сомнения: что, если она опоздала с примирением?
— Я понимаю, что после упреков матери и Чака тебе было трудно поверить, что такой человек, как Эдвард Беркли, мог принять тебя такой, какая ты есть. И все же это случилось. Не позволяй сомнениям и комплексам брать над собой верх. Живи и радуйся жизни. Я знаю, ты боишься открыто заявить о своих чувствах из страха быть отвергнутой. Но, поверь, кое-что в этой жизни достойно риска.
Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Эдвард, безусловно, стоил риска.
— И когда это ты успела стать такой мудрой? — съязвила Трейси.
— Дорогая, мозгов у меня всегда хватало. — Маргарет улыбнулась, вскидывая голову. — К сожалению, мы обе пережили романы, которые отрицательно повлияли на нашу самооценку. Я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Но, несмотря на негативный опыт, я все же верю, что у каждого человека есть своя половинка. Родная душа, кто будет любить нас такими, какие мы есть. Нужно только ее найти. И ты, похоже, уже нашла.
Маргарет говорила так проникновенно, с такой глубокой уверенностью и решимостью, что Трейси уверовала в истинную любовь и в счастливый конец, в то, что у нее и у сестры все сложится благополучно.
В эту минуту Трейси открылась и другая истина. Она увидела, что и ее сестра, несмотря на все свое физическое совершенство, способна страдать и мучиться от комплексов, как и остальные женщины. Каждый человек — как айсберг. Только небольшая часть его личности доступна постороннему взгляду, все остальное глубоко сокрыто.
Именно это и пытался донести до нее Эдвард в их последнем разговоре.
Собственная пышнотелость всегда была для Трейси предметом страданий. Но в отношениях с Эдвардом недостатки — или все же достоинства? — фигуры не имели значения. Вопрос заключался в другом: ей предстояло решить, впускать или не впускать мужчину в свою жизнь. Рискнуть или не рискнуть открыть ему свое сердце? В определенный момент жизни этот вопрос встает перед каждой женщиной, независимо от того, полная она или худая, ослепительно красива или просто привлекательна.
Трейси уже знала ответ. Она хотела и была готова пойти на любой риск, лишь бы Эдвард остался навсегда в ее жизни. Она была готова без колебаний отдать ему себя всю, без остатка, — свое сердце, тело, душу.
ГЛАВА 14
С колотящимся сердцем и гордо вздернутым подбородком Трейси поднялась по ступеням его дома и нажала кнопку звонка. Большой красивый дом Эдварда Беркли располагался в престижном районе города и служил ярким доказательством его жизненного успеха.
Трейси знала, что он дома. Об этом ей сказали в ресторане. Об этом свидетельствовал припаркованный на стоянке перед особняком автомобиль. Крис, друг Эдварда, не только дал Трейси его домашний адрес, но и заверил, что Эдвард будет бесконечно счастлив ее видеть.
Однако, когда Эдвард открыл дверь, радости на его лице Трейси не заметила. Он выразил удивление и в замешательстве уставился на незваную гостью. У Трейси от страха защемило в груди. Вдруг его отношение к ней изменилось?
Но уверенность Маргарет и чувство собственного достоинства придали Трейси мужества. Она собралась с духом и решила, что никуда не уйдет, пока не признается Эдварду в своих чувствах.
— Проходи, — пригласил он наконец, открывая дверь нараспашку.
Трейси вошла в просторный холл, расценив приглашение Эдварда как добрый знак.
— Крис дал мне твой адрес и рассказал, как доехать, — объяснила она свое появление, остановив на Эдварде взгляд.
— Мне все равно, как ты меня нашла, — отозвался он несколько резковато, сохраняя непроницаемое выражение лица. — Но я рад тебя видеть.
Рад… — отметила Трейси, но не счастлив.
— Проходи, — повторил Эдвард снова и, притворив входную дверь, направился в гостиную.
Комната оказалась большой и светлой, обставленной современной модной мебелью.
— Располагайся, где тебе удобнее, — сказал Эдвард, указав поочередно на диван и кресло. — Хочешь что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо.
Он обращался с ней, как с обычным гостем. Но имела ли Трейси право винить его в этом? Их расставание оставляло желать лучшего.
И вот теперь она сама пришла к Эдварду. Пришла, чтобы помириться, и надеялась, что не опоздала. Она молила Бога, что сумеет вернуть его веру. Его любовь. На всю жизнь.
Эдвард устроился в кресле, и взгляд Трейси невольно задержался на его широких плечах. Кроме шортов, на Эдварде ничего не было, и Трейси едва не забыла о цели своего визита. В ее крови медленно разливался огонь желания, пробуждая к жизни страсть — живую, подлинную, не вызванную воздействием стимуляторов.
Это было восхитительное чувство!
— Трейси? — окликнул ее Эдвард. — Ты не собираешься объяснить мне цель своего прихода?
У нее их было много. Ей было, что ему сказать, было чем поделиться. Но в первую очередь Трейси хотела открыть ему свою душу.
— Я хочу извиниться за конфеты, — начала Трейси, продолжая стоять. Ее распирало от избытка чувств, и она знала, что не усидит на месте. — Я не должна была давать их тебе, как не должна была использовать тебя в качестве подопытной свинки, не спросив разрешения.
Эдвард пожал плечами и закинул руки за голову.
— Конфеты в любом случае на меня не повлияли.
— Да, но это не оправдывает моего поведения. Я поступила некрасиво.
Он не попытался убедить ее в обратном. Трейси качнулась на каблуках и продолжила:
— Ты знаешь о моем прошлом и о моих комплексах. Это из-за них я решилась проверить на тебе действие конфет. Чтобы в случае чего списать на них неудачу с тобой. Я не ожидала каких-либо чувств с твоей стороны, поскольку считала, что они будут искусственными.
Эдвард хотел что-то возразить, но смолчал, предоставляя ей возможность высказаться до конца.
Трейси сделала несколько шагов к дивану, словно это могло помочь ей снять нервное напряжение. Но это не помогло, ведь она не знала, чем этот разговор для нее закончится.
— Я сразу себе сказала, что твоя страсть ненастоящая, что она спровоцирована стимуляторами. Зная это, я надеялась, что смогу избежать душевной травмы, когда наши отношения подойдут к концу, потому что мое сердце останется бесстрастным. Но каждый раз, когда мы были вместе, я хотела, чтобы все наши переживания были подлинными. Все, что происходило между нами, казалось мне настоящим, и это меня пугало, потому что я чувствовала, что влюбляюсь в тебя. Тогда я начала задаваться вопросом, были ли твои чувства ко мне истинными или искусственно вызванными. — Она смотрела на Эдварда, кусая губы, — Еще меня грызло сомнение, что такой мужчина, как ты, мог всерьез увлечься такой нескладехой, как я. Эдвард встал с кресла и подошел к Трейси. Он остановился перед ней и взял ее лицо в ладони. Проникновенный взгляд его глаз намертво приковал ее внимание.
— Трейси, ты разожгла во мне желание еще при первой встрече, когда обслуживала прием у мэра. Твоя улыбка, твои глаза, твой смех, твои формы… Меня привлекло в тебе все. По том, когда мы познакомились поближе, и я узнал тебя как человека, то не мог остаться к тебе равнодушным.
Трейси готова была до скончания веков слушать эти простые слова. От нахлынувших эмоций она едва не разрыдалась.
Настало время и ей раскрыть Эдварду свое сердце.
