«чудеса в решете». Наконец, ср. обычай жителей Енотаевского уезда Астраханской губернии принимать новорожденного младенца в решето — «в отвращение от напастей в его жизни»…, т. е. самое решето является как бы талисманом.
Некоторые поверья и легенды о проклятых своими родителями детях, каким является герой данной сказки, собраны мною в статье «К вопросу о русалках» (Живая старина, 1911, С. 393). (С. 567). См. №№ 41 (46) и 40(87), а также Аф. № 163 «Бухтан Бухтанович» и № 164 «Козьма Скоробогатый».
№ 43(56). (Чудесное подземелье. Неоконченная сказка). — Зап. Зелениным от Ив. Купреянова. Контаминация сюжетов «Волшебное кольцо» (560), «Лампа Аладина» (561). «По- видимому, это только начало сказки, хотя рассказчик и склонен видеть тут самостоятельную сказку. Это может быть началом сказки «Волшебное кольцо» (в чудесном подземелье добыл кольцо, напр., герой записанной мною вятской сказки № 9» (С. 559). См. №№ 42(68), 97(98), 105(100).
№ 44(3). Царь-девица (Волшебная птица + Рога). — Зап. Зелениным от А. Д.
Ломтева. Традиционная контаминация сюжетов «Чудесная птица» (561) и «Рога» (566). См. № 45(29) и № 104(99), а также Аф. №№ 192–194 «Рога».
№ 45(23). Про Францеля (Рога). — Зап. Зелениным от А. Д. Ломтева. Сюжет «Рога» (566). «Сильно расцвеченный вариант сказочной темы «Рога» (Три волшебные вещи и чудесные плоды), — замечает Зеленин. — Более оригинальные черты нашей сказки: три таинственные девицы- богомолки с их платоническим браком (рассказчик, по-видимому, разумел под ними старообрядческих отшельниц-скитниц, и поныне встречающихся в лесах Урала), а также плата Францелю за красоту. Имя героя Францель взято, конечно, из известной лубочной сказки о Францыле Венциане, с которой наша сказка ничего общего по содержанию не имеет» (С. 537). См. № 44(3), № 104(99), а также Аф. №№ 192–194 «Рога».
№ 46(11). (Иван солдатский сын). — Зап. Зелениным от А. Д. Ломтева. Контаминация сюжетов «Мнимо умершая» (885А) и «Оживленная неверная жена» (619). «В этой сказке мало традиционного, — отмечает Зеленин, — волшебные ягоды (ср. сказочную тему «Рога»), три пьяницы-помощника, хотя самая тема — подвиги жениха, отыскивающего свою невесту, — столь обычна в сказках. Черт нового, культурного быта очень много: репетиторство, сетка на лице Маши и крики «браво». Сословие героя, кантониста-солдата, почти не оставляет сомнения в том, что эта новая сказка-роман — создание солдатской фантазии. Можно также думать, что одним из образцов послужил при этом какой-нибудь лубочный или бульварный роман» (С. 523–524).
№ 47(8). Рязанцев с Милютиным. — Зап. Зелениным от А. Д. Ломтева. Сюжет «Пиковый (червонный) валет» (611). В указателе сюжетов отмечено еще два варианта этой сказки, они объединены общим содержанием: сосватанные дети, отец жениха в море, находит игральную карту, из которой выходят духи, служащие ему; с помощью этих духов сын богатеет, прельщает подарками свою невесту и женится на ней. Не исключена возможность, что здесь мы имеем попытку Ломтева составить новую сказку из разных сказочных элементов, — комментирует Зеленин. — Тут и тема «Сосватанные дети, былинный Садко, три обычных ухореза. Бытовых подробностей весьма много (особенно при изложении кутежей Вани). Прибытие из Англии в Петербург на ямских свидетельствует, что источник этих бытовых подробностей довольно мутный. — В основе сказки лежит чисто народное воззрение, по которому бесы, раз поступив в распоряжение человека, требуют, чтобы человек этот давал им возможно больше работы, без чего они своего хозяина замучат; это воззрение русского народа рельефнее всего выражено Ал. Потехиным устами крестьянина Нижегородской губернии: «А он (бес) у тебя все работы просит: вот и посылаешь его то лес считать…, а то дождь идет, так велишь дождинки считать. Уж какое-нибудь ему дело давай, а то смучит тебя» (Потехин Алексей. Соч. Спб., 1873. Т. I. С. 182). В Пермской губернии это воззрение — общераспространенное» (С. 520). См. Аф. № 331 «Сосватанные дети» — начало.
ЧУДЕСНАЯ СИЛА № 48(16). Илья Муромец. — Зап. Зелениным от А. Д. Ломтева. Сюжет «Илья Муромец» (65 °C*). «Пересказ общеизвестных былин об Илье Муромце и Святогоре (Егоре Святогоре), — замечает Зеленин. — Реку Неву ср. также с рекой Нейвой, протекающей в Пермской губернии» (С. 530). См. Аф. №№ 308–309 «История о славном и храбром богатыре Илье Муромце и о Соловье-разбойнике».
№ 49(18). Боба-королевич. — Зап. Зелениным от А. Д. Ломтева. Сюжет «Бова-королевич» (707В). «Упрощенный вариант известной лубочной сказки, — комментирует Зеленин, — не без отсебятины. Личность (?) Полкана совсем не выяснена: какую «волю» обещает ему Маркобрун, совершенно неясно. В одном месте Сенбалдою назван отец Бобы, а в другом этот Сенбалда назван дядькою. Есть небольшая путаница и в хронологии. Из лубочных изданий данной сказки я встретил нынешним (1914) летом у крестьянина села Куяшей Екатеринбургского уезда, родственника покойного (1912) Ломтева, издание 1912 г. под заглавием «Полная сказка о сильном, славном и храбром витязе Бове Королевиче и о прекрасной супруге его Дружневне…». М., 1912. С. 532.
№ 50(63). Емеля-дурачок (По щучьему веленью). — Зап. Зелениным от Е. Е. Алексеева. Сюжет (По щучьему велению) (675). «Рассказчик, видимо, плоховато знал сказку, — отмечает Зеленин, — и делал пропуски: ничего не сказано о том, как произошло, что королевская дочь влюбилась в Емелю… Совсем неясны обстоятельства и причины того, за что королевская дочь посажена с Емелей в бочку. Не выяснено, по какому поводу наложена на Емелю служба» (С. 563). См. Аф. № 165 «Емеля-дурак», № 167 «По щучьему веленью».
№ 51(73). Брат и сестра (Девица с отрубленными руками). — Перм. губ. ведом., 1863, № 46. Зап. Ив. Потаповым. Сюжет «Безручка» (706). «Вариант сказочной темы «Безрукая девица», в коем история чудесного исцеления безрукой матери опущена, — комментирует Зеленин, — рассказчик, видимо, пропустил этот эпизод, хотя его и необходимо предполагать на основании того, что царица в конце сказки сама ходит, а прежде была безногой» (С. 571). См. Аф. №№ 279–280. «Косоручка».
№ 52(44). Про Елену Красоту Золотую Косу (Волшебное зеркальце). — Зап. Зелениным от Ф. Д. Шешнева. Сюжет «Волшебное зеркальце» (709). Эпизод с собачьим сердцем из сюжета «Оклеветанная девушка» (883А). Вместо разбойников в сказках этого сюжета могут выступать богатыри или братья-королевичи. См. пушкинскую «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях». Сюжет прослеживается с древности, начиная с «Тысячи и одной ночи». См. Аф. № 211 «Волшебное зеркальце».
№ 53(48). (Степан, Григорий и Елена Прекрасная). (Вещий сон). Зап. Зелениным от В. Е. Черных. Сюжет «Нерассказанный сон» (725). «Вариант сказочной темы «Вещий сон». Сказка представляется на первый взгляд запутанной, — указывает Зеленин, — вследствие того, что рассказчик редко называет действующих лиц по именам. К тому же Алексей потом превращается в Григория: тут, по- видимому, ошибка сказочника, если только случайные спутники не скрывают один от другого свои имена. Вначале обмолвка сказочника: вместо «этот ворожец» надо читать «этот Григорий» (С. 553). См. Аф. № 240 «Вещий сон».
№ 54(60). [Морока]. — Зап. Зелениным от Дмитрия Ефремовича Лёзина, жителя Верхнего Кыштымского завода Екатеринбургского уезда. Сюжет «Морока» (664А). См. № 55 (52), Аф. № 377 «Морока».
№ 55(52) (Морока). — Зап. Зелениным от С. К. Киселева. Сюжет «Морока» (664А). В Примечаниях к сказке Афанасьев отметил: «Морочить или отводить глаза значит: заставить всех присутствующих видеть то, чего на самом деле нет. Это чародейное искусство обыкновенно приписывается колдунам и ведьмам» (Аф. Т. III, С. 384). Сюжет имеет древнее происхождение, отчасти напоминает сказку из «Тысячи и одной ночи» (ночи 582–584). См. Аф. № 376 «Морока».
№ 56(95). Сказка о Наполеоне. — Зап. П. Словцовым, священником села Ляпинского Верхотурского уезда. Впервые напечатана в Записках ИРГО по Отделению этнографии, 1867. Т. I. С. 655–659, а также в сборнике «Русские сказки в записях и публикациях первой половины XIX века. Л., 1961. Сюжет (Прожорливые генералы и поп-расстрига» (— 2028) «Можно думать, — размышляет Зеленин, — что тут изображены завоевания Наполеона в Европе, которые Наполеон принужден был потом возвратить. Историческое событие изображено в типичной сказочной обстановке» (С. 579). Алчность наполеоновских генералов, которые поглотили все серебро в государстве, исторически достоверна: в первые же дни занятия французами Москвы в Успенском соборе Кремля были устроены плавильные горны, огромные весы, на которых взвешивалось выплавленное золото и серебро. Этому посвящена лубочная картинка «Наполеон
