Когда с формальностями было покончено, Мередит в сопровождении Бриджет вышла из полицейского управления и сразу же столкнулась с репортером из нью-йоркской газеты «Пост», занимавшимся криминальными делами. Журналист задал Мередит несколько вопросов, и она, немного успокоившись, с готовностью ответила на них. Дополнительная бесплатная реклама никогда не помешает! Мередит уклонилась от ответа только на один вопрос: планирует ли она теперь, когда ее голос восстановился, немедленно приступить к работе в мюзикле.
Притормозило такси, из него выскочил встревоженный Патрик и бросился к жене. Крепко обняв Мередит, он поцеловал ее и быстро проговорил:
– Как ты, дорогая? С тобой все в порядке? Он не ранил тебя?
– Нет, к счастью, все обошлось. – Мередит прижалась к мужу. – Просто я очень сильно испугалась, хотя не сразу поняла, что случилось… Он схватил меня, стал угрожать… Я вырвалась, закричала и бросилась на улицу. Бандит кинулся за мной, но его тут же задержали рабочие и сдали прибывшим полицейским.
– Бедная моя девочка! – Патрик погладил жену по голове. – Представляю, как ты испугалась. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Ты испытала шок, но к тебе вернулся голос!
– Да уж, миссис Латтимор так истошно кричала, что, наверное, было слышно за несколько миль! – вставила Бриджет.
– Слава Богу, все обошлось, – с облегчением вздохнул Патрик. – У тебя снова появился голос, и я очень, очень рад!
Он слегка отстранился и пристально взглянул на бледную Мередит.
– Поедем к врачу. Я хочу, чтобы он осмотрел тебя. Шок – опасная вещь, и необходимо убедиться, что он не повлечет за собой никаких негативных последствий.
Патрик подробно рассказывал, как и при каких обстоятельствах к Мередит вернулся голос, а врач внимательно слушал и кивал. Потом он осмотрел горло Мередит и попросил ее крикнуть.
– Только кричите громко, что есть силы!
Мередит закричала так, что Патрик и врач зажмурились и зажали уши ладонями.
– Неплохо, неплохо! – улыбнулся врач. – Этому бедолаге-грабителю повезло, если он не оглох от вашего крика, миссис Латтимор.
– Как по-вашему, моя жена сможет приступить к репетициям на следующей неделе? – с надеждой вглядываясь в лицо врача, спросил Патрик.
– А почему бы и нет? Она нормально разговаривает, а уж кричит так, что слышно на соседней улице. По-моему, никаких противопоказаний нет. Я вам уже говорил, мистер Латтимор, что ваша жена потеряла голос в основном по причинам психологического характера.
– Значит, я снова могу петь? – Мередит переводила взгляд с врача на Патрика. – И голос больше не пропадет? Вы уверены?
– Ваши голосовые связки длительное время отдыхали, теперь им пора поработать, – улыбнулся врач. – А что касается психологических причин, то тут я вам ничего определенного сказать не могу, миссис Латтимор. Посоветуйтесь с психотерапевтом – надеюсь, он установит истинную причину потери голоса.
Попрощавшись с врачом, Патрик и Мередит вышли на улицу, решив немного прогуляться и обсудить сложившуюся ситуацию.
– Пойми, дорогая, я не хочу принуждать тебя к принятию того или иного решения, – говорил Патрик, поддерживая под локоть Мередит. – Разумеется, я был бы счастлив, если бы ты вернулась к работе, но ты сама должна определить, хочешь этого или нет. Контракт с Карлой будет подписан только завтра, так что у тебя есть немного времени подумать. Может, все-таки стоит прислушаться к совету врача и пойти к психотерапевту?
– Нет, Патрик, я никуда не пойду. Я сама про себя все знаю!
– Ладно, – вздохнул он. – Не буду настаивать. Для меня главное – твое спокойствие и душевное равновесие. Но даже если ты откажешься петь, я пойму тебя, Мередит. Ты пережила сильный стресс, и с этим следует считаться. А кроме того, этот мюзикл – не последний в нашей с тобой жизни. – Патрик обнял жену и поцеловал в щеку.
Острое чувство вины пронзило Мередит. Патрик такой внимательный, заботливый, чуткий, а она… Нет, ей придется сегодня же решить, возобновить работу в мюзикле или трусливо, малодушно отказаться, сославшись на какие-либо причины. Если сегодня не определиться с работой, то завтра Шерон подпишет контракт с Карлой, а она… останется ни с чем. Наедине со своими сомнениями, страхами и гнетущим чувством вины.
По дороге домой Патрик и Мередит зашли за Лиссой в школу, чтобы дать возможность Бриджет приготовить обед.
– Привет, малышка! – улыбнулась Мередит, обнимая подбежавшую Лиссу. – Как дела?
– Ты снова можешь разговаривать? – обрадовалась девочка. – Как здорово! И мы, как раньше, будем читать на ночь сказки? Папочка, ты рад?
– Конечно!
Лисса встала между родителями и взяла их за руки, сияя от восторга. Она была счастлива, что родители с ней.
– Расскажи, как провела день, – попросил Патрик.
Они медленно шли по улице, вдыхая свежий прохладный воздух. Лисса, крепко держа родителей за руки, улыбалась.
– Все было замечательно! – щебетала она. – У нас появилась новая учительница, и мне она больше понравилась, чем прежняя…
Подходя к дому, Мередит вдруг закашлялась, и Лисса, умолкнув на полуслове, с тревогой посмотрела на мать:
– А вдруг у тебя снова пропадет голос? Помнишь, как было в прошлый раз? Ты произнесла несколько слов, а потом замолчала.
Патрик изумленно взглянул на жену. Она потупилась.
– В прошлый раз? – переспросил Патрик. – Что это значит?
Мередит смущенно молчала, а Лисса охотно пояснила:
– Мама, разве ты забыла? Вспомни, это случилось, когда я упала на вазу и поранила ногу осколками стекла. Ты тогда очень испугалась, подбежала ко мне и крикнула: «О Господи!» Потом позвонила в больницу и попросила срочно прислать «скорую». После этого у тебя опять пропал голос, и ты молчала до сегодняшнего дня.
– Теперь все хорошо, Лисса, все хорошо, – твердила Мередит, избегая взгляда Патрика.
После обеда, когда Бриджет уложила Лиссу спать, Патрик подошел к Мередит.
– Нам надо поговорить. Пойдем на кухню.
Они сели за стол, Мередит налила кофе и подняла на мужа виноватый взгляд.
– О чем ты хочешь поговорить?
– Объясни, пожалуйста, то, о чем рассказала Лисса.
– Видишь ли… Когда Лисса поранила ногу, я ужасно испугалась и внезапно заговорила, даже не осознав, что у меня прорезался голос. И уж тем более не ожидала, что Лисса это заметит.
– Почему ты сразу не рассказала мне об этом?
– Хотела немного подождать, боялась, что голос опять исчезнет. Мне надо было убедиться, что он достаточно окреп и я могу не только говорить, но и петь.
– Мередит! – Патрик укоризненно посмотрел на жену. – Как ты могла… Ни слова ни сказать ни мне, ни врачу!
– Я думала признаться позднее…
– У меня просто нет слов! – возмутился Патрик. – Я волнуюсь за тебя, переживаю, а ты, оказывается, здорова, но притворяешься немой! Похоже, ты забыла, что я – не только автор мюзикла, в котором тебе отведена главная роль, но и твой муж! И имею полное право знать, что происходит с моей женой!
– Патрик, я боялась… – Из глаз Мередит хлынули слезы.
– Чего же ты боялась? Вспомни, ведь все: и я, и режиссер, и дирижер – убеждали тебя взять на тон ниже! Ты отказалась, заявив, что легко вытянешь верхнюю ноту. А если бы нас послушалась, ничего бы не случилось. Мы внесли бы изменения в партитуру, и ты не сорвала бы голос!
