Немецкие солдаты заняли позиции за камнями.
Дон вспомнил про Эву и поискал ее взглядом. Но ее там не было – в магическом круге под черным солнцем были только Литтон и шесть его подчиненных, соединенные кабелями в единый организм.
Черное солнце изменилось. Диск его стал на вид мягким, как черная глина, и начал медленно вращаться – сначала очень медленно, потом все быстрей и быстрей.
Под конец скорость вращения диска увеличилась настолько, что он стал похож на черный водоворот, всасывающий последний свет в зале. Изогнутые лучи его, казалось, тоже стали длиннее, и один из них чуть не коснулся лица женщины, когда-то называвшей себя адвокатом Эвой Странд.
Дон, должно быть, просто ее не заметил – он все время старательно отводил глаза от черного солнца, а она стояла как раз под ним.
Эва подошла к Литтону. В руке у нее был предмет, который стал причиной безостановочной одиссеи Дона из Лунда чуть не на Северный полюс.
Крест Стриндберга так и оставался прозрачным. Он был не просто прозрачным – он излучал странный свет, освещавший красный анорак Эвы. Но Литтон даже не посмотрел на дочь – он не мог оторвать глаз от черного солнца Подземного мира.
Она прошла мимо отца к соединенным кабелями латиноамериканцам и остановилась как раз между металлическим амфитеатром и прячущимися за камнями немецкими коммандос.
Прицелы их автоматов были направлены на нее. Они, очевидно, ждали сигнала от Фатера. Но Фатер не спешил. Он смотрел на Эву.
Она нагнулась и набрала в горсть черно-серого пепла, поднесла к глазам, и стареющее лицо ее осветилось беспокойным мерцающим светом.
Должно быть, Эва почувствовала взгляд Фатера – она медленно отвела глаза от светящегося в ее руке порошка, посмотрела на Фатера и слабо улыбнулась, словно и рассчитывала увидеть здесь не кого-нибудь, а именно его.
За ее спиной бешено вращался черный смерч, блестели черные резиновые макушки латиноамериканцев. Ее окружали волны серого, безжизненного праха. Она пошевелила губами, будто хотела что-то сказать, но слова ее утонули в новом раскате грома.
Когда грохот утих, Дон почувствовал, как Елена дернула наручники. Он обернулся – она тоже, не отрываясь, смотрела на Эву Странд.
Прячась за обломком скалы, Фатер продолжал возиться со своим автоматом. Когда блеснула красная точка, Дон понял, что он делал – монтировал лазерный прицел. Немецкие коммандос, прячась за камнями, занимались тем же самым. Словно по команде, в тумане засверкали красные лазерные струны.
Дон опять повернулся к Эве. Он не мог понять, почему она стоит не двигаясь. Она же должна понимать,
Кабели, соединившие латиноамериканцев, пульсировали светом все быстрее, и водоворот в центре черного солнца начал, как воронка, втягиваться внутрь, все более напоминая настоящий смерч. Глядя на него, Дон чувствовал, как тело его наливается тяжестью. Ему вдруг показалось, что эта воронка сейчас засосет в себя все, что составляет его душу и сердце… все, что и есть его «я», сейчас будет втянуто этим чудовищным смерчем и исчезнет навсегда.
Елена тоже ощутила это притяжение. Но ее испугало другое – голос матери, звучавший в ней все это время, внезапно замолк. Его заглушил грозный вой бушевавшего черного смерча.
Она заметила, как лазерный зайчик начал медленно двигаться в сторону Эвы Странд. Она хотела крикнуть что-то, но слова словно примерзли к гортани.
Зайчик остановился на лбу Эвы, и она на какую-то секунду стала похожа на индийскую женщину с кастовой меткой.
Дон не услышал выстрела. Он просто увидел: Эва внезапно упала как подкошенная, как кукла- марионетка, словно чья-то невидимая рука перерезала нити, на которых она была подвешена.
Ему показалось, что он закричал, хотя на самом деле не издал ни звука. Он дернул цепочку наручников и, увлекая за собой Елену, подбежал к Эве.
Теперь и Литтон заметил немцев. Он бросился за металлическую дугу амфитеатра. Кабели внезапно прекратили светиться, латиноамериканцы попрыгали один за другим с сидений и укрылись за конструкцией.
Дон опустился около Эвы и осторожно положил ее голову к себе на колени. Во лбу Эвы зияло круглое отверстие, очень похожее на смертельную рану во лбу ее найденного в затопленной шахте брата. Они и в смерти похожи, успел подумать Дон. Эва и Улаф… словно бы и не было этих ста лет.
Он нагнулся, прислушиваясь к ее слабому дыханию.
Внезапно она открыла глаза. Дон пытался что-то сказать, но голос его не слушался.
– Дон Тительман, – улыбнулась Эва. – Это же просто чудо… твой вагончик…
– Эва…
– Но это неправильно…. Тебе здесь не надо быть…
– Эва… – прошептал Дон. – Не умирай…
Она смотрела на него долгим взглядом, смотрела и смотрела, пока свет в глазах ее не погас.
Елена тоже не могла оторвать взгляда от умирающей. Черты лица Эвы сгладились, оно стало словно бы моложе и ясней. Дон зачем-то продолжал попытки остановить кровь. Он посмотрел на Елену, на скулах его играли желваки.
Латиноамериканцы, спрятавшись за металлическим щитом, задвигались. Лишенная подхлестывающих электромагнитных волн мозга, черная воронка начала замедлять вращение и в конце концов совершенно остановилась, приняв опять первоначальную форму черного солнца, как и было до начала необычного эксперимента Литтона.
По-прежнему красные лазерные струны метались в тумане, постепенно концентрируясь на металлическом секторе, за которым прятались Литтон и его помощники.
Взгляд Елены упал на крест – Эва так и сжимала его в руках. Она осторожно отвела мертвые пальцы. В середине прозрачного креста холодно сверкала звезда Стриндберга. Она посмотрела на Дона – тот сидел, сжав голову руками. Плечи его тряслись. Елена прижала крест к груди и покосилась на Фатера. Она знала, что он там, за камнем, не отрывает от нее глаз. Потом повернулась к латиноамериканцам и медленно встала.
– Янсен!
Шипящий, лишенный обертонов голос Фатера, многократно усиленный чудовищной акустикой подземелья, прозвучал очень ясно. Что-то шевельнулось в тумане, но ответа не последовала.
– Я знаю, что вы Янсен… Янсен, возвратившийся из мертвых… могу вас заверить, что ваш визит в царство живых долго не продлится. Вы сами видели, что случилось с вашей дочерью…
– Какое она имела отношение к нашим делам? – чуть не со слезами в голосе крикнул Литтон, лежа за укрытием. – Это проклятое подземелье стоило жизни обоим моим детям.
– Мрак требует жертв… кому это и знать, как не вам, – прошипел Фатер.
Он нажал кнопку, и гидравлика приподняла над камнем его изуродованную голову.
– Посмотрите, что ваша дочь со мной сделала… Никто не просил ее вместе со своим дружком Тительманом взрывать башню Фонда. А сейчас, если вы решитесь встать, можете продолжить свой многообещающий эксперимент.
– А если нам удастся открыть портал? – крикнул Литтон. – Если удастся наладить контакт?
Фатер ничего не ответил. В тумане появились новые лазерные лучи – на этот раз уже латиноамериканцы наладили свои прицелы. Рыскающие линии переплелись в тумане, как красная паутина.
– У меня есть другое предложение, – крикнул Литтон. – Вы попросите вашу дочь вернуть нам крест, а потом тихо исчезнете. Тогда мы сможем завершить нашу миссию.
Елена, как завороженная, смотрела на красное пятнышко на своей груди. Кто-то из людей Литтона взял ее на прицел.
А Дон уставился на вспыхнувшую красную точку у нее на затылке. Фатер, несмотря на всю свою немощь, неплохо владел оружием.
