пехоты, было достаточно ограниченным, чтобы оставаться гибким тактически, и достаточно большим для автономных действий.
Отражение изменений, которых потребовало время, можно наблюдать в том факте, что теперь уже не считалось недостойным благородного джентльмена сражаться в качестве пешего солдата. Военный профессионализм того периода имел свое собственное представление о гордости, и солдат-ветеран, даже никогда не поднявшийся выше обычного рядового, занимал все же определенное социальное положение. «Я дворянин, командую отрядом», – говорит шекспировский Генрих V, и Пистоль тут же спрашивает его: «Орудуешь копьем?» В этом диалоге мы видим отголосок тех дней, когда рыцарство было вынуждено оставить конское седло, чтобы как можно быстрее сближаться с противником.
Изменяющееся время, несущее с собой перемены, требовало основательного пересмотра средневековой концепции ведения военных действий. Но там, где консервативные швейцарцы упорствовали в сохранении своего массированного строя неизменным, испанцы быстро усмотрели недостатки, изначально присущие столь относительно маломаневренной организации. В противостоянии войску, умеющему работать мечом и щитом, к тому же поддержанному пиками и метательным оружием, масса воинов, вооруженных только пиками, оказывалась в серьезном затруднении.
Сплоченная шеренга пикинеров теперь подвергалась удару, совокупленному с огнем огнестрельного оружия. Позднее швейцарцы ввели в свой строй и аркебузиров, но их число никогда не достигало той степени, что у испанцев. И упадок армии альпийских горцев в значительной степени объясняется именно продолжающимся упованием на пики и пренебрежением метательным оружием. При Павии (Италия, 1525)[16], например, хотя основной удар в сражении и пришелся на германских пикинеров обеих армий, битва была частично выиграна благодаря постоянному огню испанских аркебузиров. Имея смешанное вооружение, они применяли его с большим искусством. Битву эту можно считать первой, в которой огонь ручного огнестрельного оружия оказал решающее влияние на ее исход, сделав ее поворотным пунктом в истории ведения боевых действий.
В этой эффективной комбинации различных видов оружия, которая предполагала высокую степень подготовки и взаимодействия, испанцы были безупречны. В своем противостоянии ощетинившемуся пиками «ежу» они сначала обрушивали на вражескую фалангу огонь аркебуз и арбалетов. В момент соприкосновения противников, когда первые ряды пикинеров уже вступали в бой, испанские воины, вооруженные мечами и небольшими круглыми щитами, старались проскользнуть под или между вражескими пиками и прорвать строй пикинеров. Маневр этот удавалось проделать там, где испанские пикинеры скрещивали свои пики с оружием противника, поднимали или опускали их – это давало испанским пехотинцам с мечами необходимое пространство для их действий. Атака такого рода представляла серьезную опасность и угрозу для массы воинов, вооруженных одними только длинными пиками. Как только проворный воин, вооруженный мечом и небольшим щитом, уворачивался от острия длинных пик противника, тому для своей защиты оставалось уповать только на пики своих товарищей из задних рядов или на алебардистов в тылу.
Хотя весьма сомнительно, чтобы воины XVI века соответствовали римским легионерам по своей дисциплине или подготовке, сходство между тактикой испанцев и атакой легионов на армию Пирра, когда короткие мечи противостояли 21-футовым сарисам, просматривается совершенно четко.
Поскольку эффективные действия и даже безопасность каждого рода войск зависят от поддержки и помощи остальных, боевой порядок, разработанный испанцами и позднее принятый почти во всех армиях, был достаточно сложен в формировании и маневрировании. Тактикам более позднего периода, которым приходилось обдумывать организацию подразделений аналогичным образом вооруженной пехоты и кавалерии, предстояла гораздо более простая задача по сравнению с военачальниками XVI или начала XVII века. Их пехота состояла из броненосных пикинеров, а также не защищенных доспехами пикинеров, алебардистов, меченосцев, аркебузиров и мушкетеров; кавалерия же обычно была представлена двумя разновидностями – тяжелая и легкая конница. Чтобы из всего этого конгломерата, движущегося походной колонной, сформировать боевой порядок, приходилось немало потрудиться.
Выстроившиеся в боевом порядке для сражения пикинеры (первые ряды которых были облачены в доспехи) поддерживались воинами, вооруженными мечом и небольшим круглым щитом, и алебардистами, которые образовывали массу, или «войско», обычно более протяженное по фронту, чем в глубину. Иногда подобное построение было полым в центре, но гораздо чаще – сплошным. Отряды поддержки – аркебузиры и мушкетеры – порой формировали квадратный строй на четырех углах «войска», а дополнительные аркебузиры и/или арбалетчики могли быть распределены вдоль фронта и флангов строя. Они также выполняли роль прикрытия. Весь же строй больше всего напоминал крепость, причем квадраты по углам «войска» играли роль бастионов. Порой аркебузиры выдвигались в виде «рукавов» на каждом из флангов, причем обычно строй их занимал меньшее пространство по фронту, чем в глубину. Подобное построение давало возможность вести постоянный огонь по фронту – каждая шеренга, разрядив свое оружие, отступала назад между рядами своих товарищей, чтобы его перезарядить. Она также позволяла вести огонь вдоль основного фронта, если наносился фланговый удар.
Этот человеческий «форт» поддерживался другими подобным же образом выстроенными «фортами», и надо было приложить немало труда, чтобы обеспечить их нахождение достаточно близко друг к другу, располагая возможностью оказать помощь друг другу, не сближаясь при этом. Задача эта осложнялась тем, что время от времени каждое «войско» оказывалось заслоненным от того или другого такого же «войска» тяжеловооруженной конницей или легкой кавалерией. Тяжеловооруженный конник ближе к концу столетия обычно был вооружен одним или большим числом пистолетов. Подобно аркебузирам, тяжеловооруженные конники после выстрела по врагу тоже отходили назад для перезарядки оружия. Первое время эти
Кроме того, что подобный комплексный строй было достаточно трудно сформировать, он отличался еще чрезвычайной неустойчивостью. Если противник прорывал его, то строй было почти невозможно снова сомкнуть и перестроить. Лишившееся строя «войско» обычно тут же распадалось, зачастую увлекая за собой и любое формирование, находившееся у него в тылу.
В течение этого периода аркебуза в войсках постепенно повсеместно заменила собой арбалет, несколько позже у воинов стало появляться новое оружие – мушкет. Это огнестрельное оружие, более тяжелое и имевшее большую дальность стрельбы, а также большую пробивную способность, чем аркебуза, требовало для стрельбы из него опору в виде вилки. Мало-помалу мушкет полностью заменил аркебузу, но в период, о котором мы говорим, он служил вспомогательным оружием, лишь в небольшом количестве находившимся в каждом отряде.
Арбалет, которым многие испанские воины были вооружены в начале столетия, был почти аналогичным тому, который уже был в ходу в течение многих лет. В XVI веке его лук делался из стали, закреплялся на конце деревянного станка (ложа) с прикладом, подобного ложу современной винтовки. Ход тетивы был очень коротким – не более нескольких дюймов, оружие метало стрелу (называвшуюся «болтом») за счет чрезвычайно большой силы натяжения, во многих случаях превышавшей 700 фунтов. Подобный лук, разумеется, требовал для своего натяжения механических приспособлений. «Козья ножка» (рычаг) более ранних и менее мощных луков была недостаточной для взведения подобного монстра, поэтому стал применяться ворот с целым набором шкивов и приспособлений. В нерабочем состоянии он висел у арбалетчика на поясе. Иногда вместо ворота использовалось устройство из шестерни и зубчатой рейки. Подобные арбалеты были, без сомнения, более точными в стрельбе, чем первые аркебузы, и не столь подверженными влиянию непогоды. На небольшой дистанции пущенная из него стрела или болт пробивали любые доспехи, кроме самых тяжелых.
Аркебузы же на первых порах представляли собой столь неудобное устройство – с их фитилем, который постоянно гас, и его приходилось зажигать снова и снова; с их затравочным полком, открытым ветру и дождю, – что только остается удивлять тому, как они вообще выжили. Перезаряжалось такое оружие очень медленно, а выстрелить и поразить цель из него было крайне трудно даже при самых благоприятных условиях. Порох тех лет, отличавшийся весьма низким качеством, давал сильный нагар, скапливавшийся на
