вариант этого варварского языка простолюдинов, но достаточно простой, чтобы его без труда усвоил человек, который столько лет состоял на службе у английского короля. Джеффри следовало бы быстрее опознать этот язык, если вспомнить, сколько лет он мечтал об английских имениях отца.
К ведьме подбежала стайка детей. Они пристроились к женщине, используя ее наподобие живого щита, вцепившись замурзанными пальцами в складки нелепого платья.
Неужели это она родила их всех? На ее гладком лице не было заметно отпечатка той характерной усталости, что свойственна многодетным матерям. К тому же фигуру женщины украшали тонкая талия и гордые округлости грудей – маловероятно, чтобы они остались настолько упругими, если бы вскормили такой приплод. Нижнюю половину тела скрывала пышная юбка, доходившая до колен, и странные мешковатые шаровары, так что нельзя было определить, соответствуют ли скрываемые ими формы многообещающей стройности верхней части фигуры. Джеффри никогда не видел, чтобы женщина, пусть и ведьма, была одета настолько глупо.
Болтовня детей назойливо вторгалась в его мысли, и хотя слова мало чем отличались от вороньего грая, рыцарь сосредоточился на них, уверенный в том, что сможет их понимать, как только разберется в грубом произношении.
– Кто он, мисс Джей? Что он здесь делает? Почему он так смешно одет? А почему его лошадь в юбке?
– Ко… коннь, – прошептал Джеффри, с трудом выталкивая незнакомое слово из горла, которое пересохло и разучилось говорить за ту вечность, которая могла пройти с тех пор, как он в последний раз пользовался речью.
– Дети, возвращайтесь к фургону и оставайтесь с мисс Харкинс. Робби, принеси нашу флягу с водой.
По приказу ведьмы от неохотно рассасывающейся толпы отделился юнец, который бросился бежать к непомерно большой повозке.
Ведьма оценивающе посмотрела на Ариона и Джеффри, и рыцарь вдруг заметил, что стоит, сжимая рукоять меча, а под мышкой у него – боевой шлем. Большинство мужчин побоялись бы подойти к рыцарю в полном вооружении. А эта ведьма, которая, конечно же, не могла знать о том, что кости у него стали мягче теста, тем не менее сделала глубокий вдох и шагнула к нему. Макушка ее головы едва доходила ему до плеча, ее худенькая фигурка была вдвое тоньше его туловища – итем не менее эта женщина стояла перед ним с отвагой собрата-воина.
Она протянула к нему руку, очаровательно робко и в то же время решительно.
– Вашему коню надо попить, – сказала она и потянула к себе его шлем. – Дайте-ка мне это ведро.
Тревога за лошадь странного незнакомца заставила Джульетту остаться на месте, хотя ей инстинктивно хотелось загнать женщин и детей обратно в фургон и пуститься в бегство. Боже милосердный, да ведь этот человек может оказаться приграничным разбойником, а она взяла и спасла ему жизнь! Незнакомец буквально нависал над ней. Возможно, странное впечатление, которое он производил, было отчасти связано с его диковинным одеянием: казалось, от этого человека исходит невероятная сила. Костюм, скрывавший его с головы до ног, состоял из крошечных металлических колец, скрепленных друг с другом. Поверх металлического костюма была надета светло-голубая шерстяная туника без рукавов, перепоясанная по талии более темным ремнем. Роскошная вышивка шелком на груди изображала яростного темно-синего ястреба, который атакует огрызающегося золотистого льва. Надетая на коня юбка была таких же цветов и с такой же причудливой вышивкой. За спиной у мужчины висел какой-то деревянный щит, а к плечам были привязаны металлические пластины, и все украшал один и тот же узор с ястребом и львом.
Каштановые волосы незнакомца, доходившие до плеч, влажно липли к черепу, промокнув от пота, а там, где их пропитала кровь, стекавшая из огромной ссадины на лбу, они стали еще темнее.
Если бы не кровь, то можно было подумать, что он целый день пахал в этом наряде. Слипшаяся от крови прядь волос зацепилась за сдвинутый на спину капюшон. Взгляд Джульетты невольно задержался на мощной, как колонна, шее и показавшихся в вороте темных завитках волос.
Мужчина разжал руку, позволив Джульетте извлечь ведро, и она заметила, как на плече вздулись металлические кольца, повторяя очертания мускулов. Она понимала, что ей следует убежать, пока он не употребил своих окованных металлом мускулов на то, чтобы вытащить прикрепленный к поясу меч, но тревога за коня заставила ее остаться на месте. По крайней мере, уверяла себя Джульетта, дело только в коне, а вовсе не в муке и недоумении, которые она читает в серо-зеленых глазах незнакомца.
– Коннь.
Он повторил это единственное слово так, словно других не знал.
– Я напою вашего коня. А если он слишком устал, чтобы пастись, мы нарвем ему немного травы, – пообещала Джульетта, но взгляд мужчины по-прежнему выражал недоумение.
– Вот вода, мисс Джей!
Запыхавшийся Робби остановился рядом с Джульеттой. Та взяла ведро незнакомца за страшно неудобные ручки и раздвинула закрепленную на петлях крышку, удивляясь, зачем было делать на ведре крышку, которая не закрывает его до конца. Робби наклонил над ведром флягу, и тут незнакомец угрожающе шагнул к ним.
– Non!
В его низком голосе слышался явный приказ. Робби отреагировал на властный тон и выпрямил флягу прежде, чем вода полилась в ведро.
– Но? – повторила Джульетта. Похоже, этот человек знал только слова, относящиеся к лошадям.
Его лицо осветилось улыбкой. Вокруг глубоко посаженных глаз разбежались крохотные морщинки, и напряженное, недоверчивое лицо смягчилось. Даже тень от пробивающейся на щеках щетины вдруг стала светлее, и Джульетта почувствовала, как сердце у нее затрепетало в ответ.
Она завороженно смотрела на незнакомца, прижимая к груди его ведро, а тот опустился на одно колено и разыграл перед ними сложную пантомиму. Дотронулся до головы, поморщившись, когда случайно задел рану. Указал на ведро, изобразив, будто наливает туда воду, и энергично затряс головой. Потом застонал и принялся что-то оттирать, выкручивая и снова расправляя воображаемую тряпку, а потом поднял невидимое ведро к небу, заглянул в него и прижал к голове обе руки.
