– Так ничего не скажешь, – возразил я. – Ее могли ударить ножом в сердце.
– Да, конечно… – итальянец выпрямился и протянул мне какую-то вещь. – Вот, браслет!
– Брат Ансельм! – Пьер испуганно отодвинулся. – Грех это!
– Сейчас положим на место! – отмахнулся тот. – Смотрите, отец Гильом!
Стеклянный браслет, темно-синий, с рисунком, выполненным белой краской. Какие-то нелепые цветочки…
– Я запомнил. Положите.
Ансельм еще раз поглядел на находку и не без сожаления вернул ее мертвой хозяйке.
– Итак… – начал я.
– Итак, – подхватил итальянец, – Жанна де Гарр – настоящая – мертва. Наверное, было так – перед свадьбой она бежала в замок, и там…
– С нею что-то случилось, – перебил я.
– Была убита. Ее похоронили тут, но потом почему-то прислали в деревню черноволосую. Зачем?
– А чтобы ее в замке не искать, – внезапно заявил Пьер.
– Точно! – итальянец щелкнул пальцами. – Сеньоры очень не хотят, чтобы туда лишний раз кто-то заглядывал!
Я кивнул – все складывалось. Поссорившись с де Пуаньяком, Жанна поспешила туда, где могла найти защиту. Но нашла смерть. Однако, ее продолжали искать. Хотя бы Арман, мечтавший о богатом приданом.
– А почему… почему вы думаете, что это Жанна? – тихо спросила девушка.
Мы переглянулись.
– Ну… Если следовать логике, – несколько снисходительно начал итальянец, – это может быть, кто угодно. Любая рыжая женщина, носившая синий браслет. Но она погибла несколько лет назад – и несколько лет назад исчезла Жанна. Рыжие больше в округе не пропадали. И еще крестик. Его нет – почему?
Ансельм немного выждал и наставительно закончил:
– А вот почему! Самозванка вернулась в деревню – точнее пришла – с крестиком Жанны! Ведь ее родные, а возможно и Арман, помнили, какой крестик был у девушки.
– И все же, – тихо, но упрямо повторила Анжела. – Это может быть и не она.
– Теоретически, – согласился я. – Но есть еще одна примета. Проверим, когда вернемся в Артигат. А сейчас – пойдемте. Брат Петр, прочитайте молитву за упокой души.
Коридор вел дальше, слева и справа темнели ниши, но мы уже не заглядывали туда. Царство смерти… Внезапно я подумал, что где-нибудь здесь может лежать брат Умберто Лючини, посланец Его Высокопреосвященства. Но ни креста, ни надписи мы больше не увидели.
Внезапно факелы высветили черный провал в одной из стен. Проход – высокий, неровный. Над ним – остатки надписи, но буквы оказались тщательно заглажены. Ансельм нахмурился и осторожно шагнул в темноту. Мы с Пьером последовали за ним, держа факелы повыше.
Ступенька, вторая… Небольшая лестница вела в пещеру, похожую на полое яйцо. Высокий свод уходил куда-то вверх, на ровных стенах – уже привычные следы зубила, а внизу…
– Господи! – Пьер отшатнулся. – Кровь Христова! Да что же это?
Бедняга произнес это на «Ланг д'уи» с диким нормандским произношением, но винить его за это не стоило. Я и сам еле удержался, чтобы не высказаться по-овернски.
Кости – озеро, море костей… Неровные желтые груды тянулись, сколько хватало глаз. Сколько здесь их? Сотни? Тысячи?
«Их» – нелюдей.
– Ого… – Ансельм наклонился, разглядывая громадный, вдвое больше человеческого, череп. – Вот это уже пахнет костром.
Череп и вправду выглядел страшновато – гигантские клыки, огромные глазницы, низкий скошенный лоб. А рядом то, что осталось от рук и ног – вернее – лап. Демоны – родственники того, что свел знакомство с нами.
– А хороши! – итальянец нервно рассмеялся. – И что теперь, отец Гильом?
Я не ответил – просто не знал, что сказать. Повисло молчание, нарушаемое лишь бормотанием Пьера – нормандец читал молитву. Я оглянулся – Анжела стояла на пороге и, не отрывая глаз, глядела на страшную картину.
– Аминь, – я перекрестился. – Кто бы вы ни были, покойтесь с миром. Пойдемте.
Теперь мы шли молча, даже не заметив, как исчезли ниши по бокам коридора, как спуск сменился подъемом, а откуда-то сверху потянуло свежим воздухом. Наконец я остановился.
– Анжела, что там впереди?
Девушка дернула плечами:
– Еще один зал. И выход на поверхность.
– Так ты здесь бывать… бывала? – до Пьера что-то начало доходить. Анжела не ответила, и мы продолжили путь. Подъем стал заметнее, и вот под ногами вместо ровного пола появились ступеньки.
