уже равнина, автобусы пылят…
Да, идти нетрудно. Ведьмочки резво скачут, перебегая из хвоста в голову колонны, вампиры и те набавили ходу, а Сусман заводит глубокомысленные беседы о своем будущем аспирантстве. Ох, уж эти будущие аспиранты!.. Короткий привал – и мы выходим к опушке, расположенной над длинным и пологим спуском в долину. Вот, собственно, и весь перевал. Где-то там, внизу, правда, еще достаточно далеко, Куйбышево, точка расставания.
…Меня всегда дергает от таких названий. Куйбышево, Ароматное, Танковое, Майорское, Героевское… Вся карта Тавриды покрыта этими новоделами послевоенной застройки. Лишь до неузнаваемости перестроенная мечеть или случайно сохранившаяся арабская надпись у источника намекнут об истинной истории этих мест, перечеркнутой нелепыми псевдонимами, перечеркнутой глухим забвением. Исчезли, сгинули, навек пропали Инкерман, Карасубазар, Аджимушкай, Эльтиген. Хорошо еще реки сохранили свои имена, да море все еще Черное, а не какое-нибудь «имени XXVI съезда». Кипарисы – и те уцелели чудом, попав под державный гнет Кремлевского Горца, повелевшего заменить их эвкалиптами. Бедные кипарисы, их-то за что?
…Тяжела Его длань, тяжела Его воля, тяжело Его слово. Мертвая длань, мертвая воля, мертвое слово… Он не ушел, Он все еще с нами, всемогущий, великий, всесильный. Даже здесь, даже среди пустынных гор мы слышим Его голос, чуем взгляд его желтых тигриных глаз…
Чем дальше, тем жарче, тем выше вздымается придорожная пыль. Дорожка переходит в асфальт, мимо нас начинают проноситься рейсовые автобусы и легковушки, начиненные туристами. Не завидую Черному Виктору – поход по столь индустриальному пейзажу вряд ли может понравиться. Почти с облегчением мы с Борисом замечаем белые кварталы домов, абсолютно одинаковых и безликих, – паршивый городок Куйбышево, обитель густопсовых отставников. Куйбышево, развалившееся на месте разоренного древнего Албата…
И вновь перекресток, на этот раз – прощальный. Нам с Борисом налево, Черному Виктору прямо. Тоскливо расставаться – даже с Сусманом. Ну, орлы, хватайте рюкзаки! Только не навешивайте их на командира, по очереди несите, что ли…
Счастливо, Виктор! Смотри за своей командой, когда будете подниматься к Сюренскому гроту. Ну, будь здоров! Я напишу…
Бредем, загребая кроссовками пыль. Вот и все, погуляли… Эх, пробежаться бы с ребятами дальше – на Сюрень, к Эски, к Мангупу… Увы, труба зовет, Херсонес отпустил нам только эти два дня. Но на Мангуп мы все равно сбегаем, правда, Борис?
Жара. Серый вязкий асфальт.
Идем к автостанции.
Рабочая тетрадь. С.25.
…Виктор считает:
1. Крипта для Крыма совершенно уникально, но
2. Подобные сооружения встречаются на римском Востоке, прежде всего в Каппадокии и Сирии. Советует заглянуть в «Anatolian Studies»
Примечание: Ленинка не выписывает «Anatolian Studies» с 1980 года, в Харькове нет ни одного экземпляра. Куда заглядывать?..
Хергород встречает нас полнейшим равнодушием, наглядно демонстрируя, что, как ни странно, прекрасно может обходиться и без нас. Бабка в воротах смотрит настолько подозрительно, что вновь железным голосом приходится сообщать нашу экспедиционную принадлежность. Все по-прежнему – народец так же спешит на пляж, у Эстакады вовсю функционирует обжорка, бездельник Слава просит закурить и без всякого видимого интереса спрашивает, где мы пропадали. Да так, Слава, прогулялись слегка, позагорали. Ну как, завтра выходим на родной раскоп? Вот и отлично.
На бельевой веревке, натянутой рядом с Верандой, как обычно, полощутся на ветру, словно флаг экзотический страны, плавки Луки. Эге, Борис, а тут кое-что изменилось. И как их много!
«Их» – новых соседей. За время нашего отсутствия чья-то экспедиция густо заселила пустовавшие сараи и вагончики. Живите, ребята, пользуйтесь, все равно, самое ценное мы уже вынесли! Придется вам грабить в ином месте, ежели сноровки хватит…
Кое-что переменилось и на Веранде. У входа нас встречает строй пузатых трехлитровых емкостей из-под желтого чудовища, именуемого «Ркацители», а на пустовавшем прежде лежаке растянулась чья-то долговязая фигура. Ага, Борис, вот и пополнение! Оч-чень приятно, оч-чень… Ваше деревянство, многоуважаемый Буратино.
Буратино – не новичок в Хергороде, но называть его ветераном язык как-то не поворачивается. Странный он какой-то. Конечно, все мы тут весьма своеобразные, но Буратино странен по-своему. Он – не наш, совсем не наш. Все эти годы он все равно – посторонний. Буратине не интересен Хергород, ему не интересно на раскопе, где, между нами говоря, деревянненький ни разу не появился. Буратино приезжает сюда пить, купаться – и отдыхать от своей супруги. По-моему, он до сих пор толком не понимает, зачем ездим сюда мы, и считает нас, по меньшей мере, сдвинутыми по фазе. И вообще, он – Буратино. Деревянненький.
…Буратино, бревно, дубина, полено, шпала! Буратина заявилась, бревно навалилось, дубина вломилась, полено скатилась, шпала упала…
А еще он любит учить всех жить – в том числе и нас. И не просто жить, а жить в Херсонесе. Мы, уверена шпала, живем здесь нет так. Мы тратим время зря. Вот и сейчас, только голову повернул…
…Шляться по горам – глупость! Надо ходить по бабам. В экспедиции баб много. Он сегодня же пойдет по бабам. И – выпьет. Много выпьет, за тем сюда и ехал…
Переглядываемся с Борисом. Вслух можно не комментировать. Пропал Лука! Всеконечно пропал, да и нам поберечься следует.
Херсонесская шиза – и Буратино пророк ее.
Обязательный чай – и спешим на пляж. Наше появление и здесь, на камнях, не вызывает особых эмоций. Ходили в горы, ну и что? Чем черт знает куда переться, лучше на «Ахтиар» отправились, тот, что по Северной бухте плавает, там бар с дискотекой и вообще очень красиво.
