...Но уже входя в его дом мимо побледневшей челяди, я знал – ничего подобного, к сожалению, не будет. Мы поздороваемся – крайне вежливо и почтительно – и начнем чинную беседу, как и надлежит правителю Микен и верховному жрецу.
– Радуйся, ванакт!
– Эриф встретил меня, сидя в кресле, чем-то странно напоминающем мой трон. Толстяк попытался приподняться, но внезапно по его лицу пробежала судорога боли. Я заметил – ноги его укутаны во что-то теплое.
– Радуйся, жрец...
Я присел на табурет, с интересом глядя на всегда жизнерадостного слугу Дия. На этот раз его веселья заметно поубавилось.
– Болею, – понял он. – Ноги... Как видишь, даже не понадобилось ничего выдумывать, чтобы не являться к твоей сестре...
– И ко мне, – напомнил я, ничуть не подобрев.
– Я буду сегодня вечером.
Я все ждал, что он наконец-то хихикнет, но в этот день жрец был странно серьезен. Мне вдруг показалось, что он здорово постарел.
– Ждешь оправданий, Клеотер? – поинтересовался он чуть погодя.
Я пожал плечами.
– Не знаю, Эриф. Мне казалось, что ты должен был вести себя как-то иначе. Ктимена захватила престол, а ты просто отмолчался. Молчание – знак согласия, жрец!..
Он кивнул, по лицу вновь пробежала судорога боли.
– Понимаю. Ты ждал, что верховный жрец Дия, Отца богов, приползет в тронный зал, при всех будет обличать узурпаторов и героически умрет под копьями стражи.
– Это бы помогло, – согласился я, обдумав такой вариант.
Наконец-то он хихикнул, но как-то неуверенно.
– Ктимена это тоже сообразила. Поставила стражу у моих дверей и ждала, пока я не сдамся... Что я мог еще?
– Написать мне, – вздохнул я. – Написать в Фивы, в Дельфы, пообещать моей сестричке божий гнев, а мне – поддержку. Авось бы не зарезали!..
Эриф покачал головой:
– Нет. Представь, что все-таки победила Ктимена. Как быть с гневом Дия? Ведь я говорю от его имени, ванакт! Я могу ошибиться, он – нет. Но Царю богов незачем вмешиваться самому. У него есть слуги. Ты ведь получил ответ из Дельф? И Ктимена тоже получила – совсем не такой, на какой рассчитывала. А ведь она не пожалела золота!
– Так это ты? – поразился я. – Я думал, пифия...
Он хихикнул и потер руки – совсем как в прежние дни.
– Конечно, конечно... Кто может повлиять на слуг великой Геи? Но ведь Дий – Отец богов, и его голос тоже что-то значит. Скажем так, ко мне прислушались...
– «Сестрину кровь не пролей, » – напомнил я.
– «Чти и богов и богинь, » – подхватил Эриф. – Ты понял правильно, ванакт. Как видишь, Мать Рея, Землевержец Поседайон и даже, кажется, киклопы охотно тебе помогли. Но разве они могли что-то сделать без воли Дия?
– Да ну? А я-то думал, ты маялся хворью, о хитроумный Эриф!
– Маялся, – вздохнул он, – Но для того, чтобы слухи о пророчестве распространились по городу, не обязательно выходить из дому. А к кому, думаешь, побежал богоравный Пеней после вашей встречи? Кто шепнул воинам у ворот, чтобы они вовремя разбежались?..
Толстяк был доволен и, явно ждал, что его услуги оценят. Трудно сказать, говорил ли он правду. Я хмыкнул:
– Темна воля богов, жрец. Кое-кто может подсказать другое: в город мое войско ввел Поседайон, ему и быть Царем богов...
– Поздно, – покачал головой Эриф. – Дий уже царит на небе. Пошатнешь его престол – разрушишь свой. И, кроме того, ванакт, Дий – этот тот, кто предшествует Единому. Поверят в него – поверят и в Бога Истинного...
Мне вновь захотелось опробовать прочность его челюсти. Кажется, он понял и улыбнулся:
– Из-за чего ты поссорился с Ним, ванакт? Хотел принести жертву Рее? Говорят, Он был очень гневен!
Жрец знал даже это.
– Я тоже посвящен, ванакт, ты знаешь. Но меня, недостойного, Он прощает, хотя я каждый день стою у чужого алтаря. Единому виднее, что служит Его славе...
Может, хитроумный толстяк был и прав, но верить в такое не хотелось. Эриф покрутил толстыми пальчиками, хихикнул и вновь стал серьезен.
– У меня к тебе просьба, ванакт. Гирто умирает. Она хочет видеть тебя.
– Гирто? – поразился я. – А что с ней?
