высаживается на песчаных пляжах.
– Теперь ты понял, зачем нужно связаться с доктором Джекилем?
От неожиданности даже вздрогнул. Песня про белокурую девушку прервалась слишком внезапно.
– Понимаю, что тебе «там» все это кажется сном. Ты можешь и не помнить свои сны.
– Это и есть сон, – вздохнул я.
– С тобой все ясно, Тимми. Буду говорить с доктором!.. Как думаешь, что эти мерзавцы затеяли?
Пожал плечами. Затеяли? Да что угодно!
– Не это главное, Мирца. Работа, которую вел Джимми-Джон со товарищи в своей лаборатории, наверняка опаснее. Не в их суете дело! Акуле удалось открыть новый мир, неведомую часть Сферы. Человечество – человечество! – стало богаче на целую Вселенную! Бессмертие, уверен, только первый шаг – как золото Кортеса. И теперь все это забирают назад, запирают. «Только для глаз»! Забирают Вселенную, понимаешь?
– А я уже представляла, – Ежик грустно усмехнулся. – Планеты, населенные такими, как я, затем – возвращение всех, кто ушел до нас. Циолковский! Сфера Людей…
Я молча кивнул. Циолковский, Федоров, преподобный Томас Мор. Сфера Людей… Альда тоже бы вернулась!..
– Я виновата, Тимми! Не ты сволочь – я. Обрадовалась, что жива… Что на повышение пошла! Даже не захотела понять, каково тебе теперь. Если хочешь… Оставим все это – навсегда. Тебе тоже выпишут билет на мою планету – и тебе, и твоим близким. Мистер Гедеон согласится, невелика цена…
– Не оставим, – перебил я, – Когда вернется Джимми-Джон…
В наушниках молчание – тяжелое, трудное.
– Думаешь… Вернется?
Я поглядел в иллюминатор. Облака исчезли, океан подался к самому краю, уступая место бескрайней желтой пустыне. Неужели Австралия, родина джинсовых акул? Быстро же привык! Первый виток вокруг шарика, второй, третий… А там и на Луну слетать можно!
– Джимми-Джон вернется, Мирца! Он и не уходил, он «здесь», в нашей Сфере, рядом. Приплывет, никуда не денется! Между прочим, самое время прикинуть, чем ему помочь. Лилипутское ноу-хау! Мистер Гедеон еще не знает, что мы «здесь» можем стать очень опасными. В нашем компьютере, кажется, полным-полно всяких файлов?
[…………………………..]
– Гедеон намекнул, что ты умеешь забывать. Выходит, они нас слышали? Ты сказал это здесь, в Австралии. Помнишь? Если они тогда подслушивали все…
– Не надо!
– Не надо. Гордиться тебе и вправду… хм-м… нечем. Ну и пусть слушают, сволочи! ПОКА! Сегодня займемся кое-чем увлекательным. Да не дрожи, трусливый Тимми! Будем учиться летать. По-настоящему, понял? Так что пригласи сюда мистера Хайда…
77. РАССВЕТ
(Rezitativ: 2’31)
Отсюда город смотрится лучше всего. Удачнее не придумать – весь как на ладони, огромный, залитый утренним солнцем. Диск прямо подо мною – тоже огромный, острый, ярко-белый.
Новый Диск. Тот, который Главный – впереди, за широкой серой лентой Евфрата. Рядом желтый силуэт Здания, гигантская колба площади, стрелка, где Четвертая река встречает Первую.
Фисон, Евфрат… Названия редко вспоминаются. Зачем? Названия – дабы отличать, не спутать. А разве что-нибудь спутаешь в моем городе?
…А вот север (точнее, северо-восток) отсюда почти не виден. Там вообще лучше всего бывать вечером, туда ходят автобусы, там находится мое любимое кафе. То самое, при гостинице. Недавно заходили туда вместе с Л. На северо-западе всегда интересно – каждый раз что-нибудь да приключится.
Юг, красный юг, где почти никогда не темнеет, в это утро как на ладони. Новый Диск словно нарочно прописали, чтобы каждый раз разглядывать неровные плоскогорья, маленькие домики метеостанции, глубокие ущелья. Там – вход в Туннели. Давно не был, стоит заглянуть.
А на горизонте, еле заметной полоской… Нет, море все-таки слишком далеко. Ничего, увижу. Скоро! Сегодня!
Знакомая набережная – прямо тут, под ногами. Длинные девятиэтажные дома, мой – второй отсюда, окна выходят во двор.
Я выключил компьютер? Выключил, выключил, выключил!!!
Ну, пора?
– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!..
К счастью, не вслух – про себя. Вслух мой отчаянный вопль, вероятно, напоминает нечто среднее между мурлыканьем и мычанием.
– Не-е-е-е-е-ет! Не нада-а-а-а-а-а!..
Вот так и напеваю. Но глаза не зажмуриваю, иначе ничего не увидеть. А зачем я тогда!..
– Ай-й-й-й-й!
