констатировать, что все завершилось в 9.46 – именно в это время вернулся последний из наших отрядов. Нападавшие, разглядеть которых я вновь не успел, были отогнаны, причем с потерями. Мы отделались двумя легко ранеными. На первый взгляд сие нападение было лишено всякого смысла. Как позже удалось узнать, врагов было всего около двух сотен. Их поведение можно счесть обычной дикарской наглостью – ежели не обращать внимание на рельеф местности. Атаковали нас с запада. После первых бросков копий и, естественно, яростных криков, враги тут же бросились наутек Бежали они, однако, не враздробь, а цепью, причем строго на запад, к подножию двух высоких холмов. С помощью подзорной трубы легко заметить, что у подножия их начинается стена густого кустарника. Было бы слишком смело почитать это простым совпадением.
Обычная негрская тактика достаточно известна и проста. Если враг бежит – бежать вслед, пытаясь нагнать его и довершить успех. Чем все это кончается, мы с Мбомо неоднократно наблюдали в Судане. Для истребления бегущих порой даже не требуется огнестрельное оружие. Наиболее проворные оказываются в авангарде, менее выносливые отстают… Подобный прием известен со времен поединка Горациев с Куриациями. В Африке он до сих пор очень действенен.
На этот раз у наших противников ничего не вышло. Мачака, командовавшие отдельными подразделениями, вовремя остановили наступающее войско. Не то удивительно, что опытные воины вовремя спохватились, странно что новобранцы послушались команды. Отступили не сразу – сперва собрались, выставили заслон из мушкетеров и лишь после вернулись к дороге.
Я обратил внимание, что солдаты веселы и, кажется, вполне довольны происходящим. Признаться, это весьма удивило. Рекруты силой исторгнуты от своих семей, оторваны от родных очагов, они идут воевать за чужое дело, причем добыча, их ожидающая, не столь велика. Мбомо, с которым я поделился своим мыслями, с усмешкой заметил, что семья, родной очаг и прочие патриархальные радости надоедают не только шотландцам. Жизнь африканских поселков ничуть не лучше и не интереснее таковой в европейской и американской глуши. Молодые мужчины получили оружие и возможность побродить по миру, не неся за это никакой ответственности. Солдат, не спрашивай!..
А какой стала бы моя судьба, не покинь я надоевший дом в четырнадцать? Мирный обыватель в тихой и благопристойной Британии? Член городского совета, школьный учитель, постоянный пациент местного врача-недоучки? Не хочется и думать!
Не знаю, насколько мой друг прав. Со своей стороны рискну предположить, что воинственность заразна, чему сам Мбомо служит примером. После полудня он, без особой нужды, выстрелил из мушкета в буйвола, приблизившегося к дороге излишне близко. Выстрел оказался точен, но не смертелен. Буйвол поспешил отступить, Мбомо же в сопровождении Чипри бросился вдогон. Я был готов последовать за ними, но Судьба рассудила иначе, послав навстречу раненому животному двух молодых львиц. К счастью, Мбомо и Чипри последовали утреннему примеру наших солдат и вовремя отступили. Сейчас мой друг изрядно расстроен и клянется, что больше подобной глупости не повторит.
Весь день нас беспокоили цеце. К сожалению, мы с Мбомо далеко не всегда могли прийти на помощь бедному Куджуру. С ним оставалась маленькая Викири, героически его защищавшая. Кажется, ослик не слишком пострадал.
Сейчас поздний вечер, но костры горят, возле них сидят воины, слышны громкие песни, некоторые даже пляшут. Почему-то подумалось, что именно так представляют себе войну дети.
Судьба схваченной вчера правительницы Сешете пока не определена. Сегодня я сумел рассмотреть пленницу вблизи. Она невысокого роста (ниже моего плеча), плотная, очень крепкая с виду. Ей не более двадцати лет. На руках, когда она держала их против света, я заметил беловато-бурые волосы, похожие на шерсть. На шее правительница носит ожерелье или, скорее, ошейник из трех гладких железных обручей, кольца которых свернуты наподобие часовой пружины. В каждом ухе – по три (!!!) железных кольца. Из всей одежды на пленнице оказалась только небольшая юбка-'рокко'.
Долг джентльмена, казалось бы, требует от меня, дабы я заступился за молодую девушку перед леди Ньямоаной. Однако же найденные в селении мушкеты – очень серьезный corpus delicti. Едва ли они предназначались для охоты на буйволов.
Весь день я чувствовал странное жжение на левой ладони и только сейчас догадался исследовать его причины. Оказалось, что и ладонь, и кожа на запястье расцарапаны до крови. Не без труда вспомнилось, что вчера, когда мы осматривали горящие руины Сешете, леди Ньямоана то и дело брала меня за руку. Тогда мы оба не обратили на это должного внимания.
О вчерашнем дне я так ничего не написал. Пожалуй, и не стану.
Небо ясное, луны нет, посему звезды светят необыкновенно ярко. В полночь постараюсь провести очередные измерения.
Карта нам очень понадобится.
Дорожка 2. 'Underground'. Автор и исполнитель – Том Вейтс (Tom Waits). (1`58).
– Маску надеть не желаете, Алексей Николаевича?
В голосе Ивана Ивановича, страшного человека – то ли сочувствие, то ли издевка. Сглотнул Алеша, в маске себя представив: сквозь черную шерстяную ткань нос выпирает, поверх узких прорезей для глаз – окуляры. Нет, очки не надеть, уши под маску уйдут. Фантомас, да и только.
– Нет, не стоит. Вы же сказали, что здесь нас никто…
– Не заметят, Алексей Николаевич, не волнуйтесь.
Даже не издевается. Издеваются над людьми, а этот словно со щенком разговаривает.
Вздохнул Алексей Лебедев, отставной демократ, поглядел в темное окошко. Сам виноват! Напросился на 'операцию', терпи. Это в городе, ты – связной самого товарища Севера, здесь же…
– Если Семен станет требовать подробностей, рассказывайте все подряд. Больше деталей, начальство это любит.
