предположил, что ночью будет сильная гроза.
Маленькая Викири не просто подружилась с лентяем Чипри, но пытается, по примеру Мбомо, разговаривать с ним, шепча нечто неведомее прямо в лохматое ухо. Пес слушает очень внимательно. Я был готов посмеяться над этой детской игрой, но девочка, внимательно поглядела на меня, а затем указала рукой на лежавшую в стороне сухую ветку, оставшуюся от костра. Затем, наклонившись к уху пса, прошептала несколько слов. Через пару секунд ветка лежала у моих ног. Чипри стоял рядом, но глядел не на меня, а на девочку, явно ожидая дальнейших распоряжений.Итак, время прошло почти что идиллически. Визит Даймона ничуть этой идиллии не разрушил. Гость из страны духов был краток. Он сообщил, что перечитал всю возможную литературу (!) и посоветовался со 'знающими людьми' (самой собой, знающими духами). Вывод, к которому он пришел таков. В его мире об истории Африки середины 'моего' XIX века знают очень мало. Вполне вероятно, что некое государство Миомбо-Керит действительно существовало на север от Замбези. Его правители имели возможность получать через арабских торговцев мушкеты и порох и даже научиться изготавливать кое-то у себя. Но уже к восьмидесятым годам (то есть, лет через тридцать) от Миомбо-Керит не осталось даже воспоминаний. Такое государственное образование Даймон назвал 'исторической химерой'.
Смущает его одно обстоятельство. В 'его' мире европейцы узнали о звере Керит-чимисет только в конце XIX века. Я предположил, что это – еще одна 'химера'.
Вечером гонец принес известие. Мятежное селение захвачено и полностью сожжено.
Дорожка 17. 'Jouksuhaodoissa'. Исполняет Sota-Ajan Lauluja. (3`12).
Была толпа – нет толпы, была биг-морда (ему Здесь Жить, блин!) – нет морды. И Геббельса- Лапчинского с микрофоном нет, и всех прочих голосильщиков, проплаченых зазывал. Идут люди по улице, солнышку утреннему радуются, на яркое весеннее небо поглядывают. Тихо, спокойно, хорошо, словно и вправду демократию отменили.
Лепота!
Алеша не выдержал, остановился – лепотой нежданной полюбоваться. Как раз напротив входа в метро. Руки из карманов вынул. Перчатки дома остались, но сегодня они не понадобятся. Перемирие вокруг – ненадолго, на день всего. Выборы завтра, сегодня электорату поразмышлять требуется. Потому – биг-морды долой, и ораторов с улиц тоже долой, и наводящую тошноту рекламу с телеэкранов…
Поглядел отставной демократ Алексей Лебедев на пустую биг-морду, головой покачал. С родных экранов все вычистили. С отечественных. Только все, кто возможность имеет, братским телевидением сыты, соседским. Соседи – держава великая, законы и у них свои, так что голосильщики вкупе с предвыборной рекламой туда переместились. У соседей свой интерес, свой расклад. Они, конечно, больше танками привыкли, но и выборы подойдут, пока механики в боксах с всетопливным двигателями возятся. Братский народ, ничего не скажешь. Друзей выбирают…
Сунул Алеша руки обратно в карманы. Без особой нужды – тепло. Просто по привычке. Одно время думал от подобных традиций избавляться. Руки в карманах – некрасиво. Ну и пусть! Зато стиль, как и очки, и куртка старая. Иногда приятно на самого себя со стороны взглянуть. Вроде бы не бог весть что, очкарик потертый с двадцаткой в кармане. Но это форма, а содержание…
Товарищ Север дернул губами, мыслишки неуместные отбросив. Самолюбование, да еще в извращенной форме! Стиль… А вот для конспирации подобный вид в самый раз, можно сказать, в самое яблочко. Никто не подумает, лишний раз взглядом не скользнет.
Обстановку у метро оценили. Теперь куда? Теперь – вперед. Погода весенняя, словно на заказ, отчего бы не пройтись, городом без осточертевшей демократии полюбоваться. Вдруг и не придется больше? Мало ли чего завтра-послезавтра случится? 'Кричи, не кричи, говори быстрей. Стена – кирпича, приговор – расстрел…'
Стена, кирпичи, дырки равнобедренным треугольником, крошка не щеке…
Песню Алеша на кассете нашел. Ева подсунула – послушай, мол, здорово, почти как 'Wenn die Soldaten'. После такой рекомендации слушать не станешь, но Алексей решился, включил старый кассетник. И – надо же!
Как всегда у поэтов – не слишком понятно, но смысл разобрать очень даже можно. И еще как! Особенно если все разом вспомнить. Но лучше не вспоминать, просто по городу идти, в небо весеннее смотреть, пока следующая пуля возле головы крошку не выбила.
Лоток. На лотке – всякая всячина, полезная мелочь. Вот и блокнот – такой, что когда-то присматривал. Сейчас он еще нужнее, дела в голове уже не помещаются. Но мысль о подобной бухгалтерии товарищ Север давно отбросил. Нет, лучше память тренировать. Вечером – контакт с Джеминой-подпольщицей, днем две встречи, самая важная – с 'жучком' из квартирного агентства. Приличную квартирку 'жучок' подыскал! Не в центре, однокомнатная, но метро рядом. И этаж второй, если что, из окна и выпрыгнуть можно. Конечно, такое на самый крайний случай, но мало ли что случается?
Эх, зажал товарищ Юго-Восток тайник, не поделился! Много, видать, там ценного складировано. Ничего, обойдемся! Иван Иванович, страшный человек, еще пачку 'зеленых' подкинул, значит, можно не только о походе в клуб 'Черчилль' думать, не только квартиру подбирать. Деньги хорошо, а деньги с людьми еще лучше. Тайник – ладно, а вот группа АГ-1 очень бы пригодилась. 'Эскадрон смерти' сам по себе скачет, просто так ему приказ не отдашь. И не всякий приказ…
Прямо, направо? Алеша остановился, недоуменно моргнул. Зачем направо, он же по Сумской, по главной улице идет, воздухом весенним дышит. Для чего сворачивать?
Не удержался – поглядел. Улица, как улица, дома-'сталинки', льда со снегом почти нет, зато грязи полно. Не убирают, поди.
Аптеки не видать – далеко, почти за три квартала. Смотреть и там нечего. Ремонт делать не стали, заколотили почерневшие окна, дверь наглухо забили. Была аптека – склепом стала.
