одного нужен: промышленность третьего мира придушить, чтобы и не встала.
Алеша вперед поглядел – на огромный бетонный корпус, небо заслонивший. Чепуха в голову лезет. Какая к шуту разница? Есть протокол, нет протокола, все равно под ногами хлюпает. Но и это не беда. Плохо, что никакой уверенности нет. Ни в чем, даже что сейчас делать, куда идти.
Вперед? Обратно? На месте постоять?
К Вариному общежитию Алексей сразу после занятий собрался. Знал – на работе еще она, и не договаривались вроде. Все равно пошел. По дороге в пару знакомых книжных магазинов заглянул, чтобы время убить. Побродил, повздыхал. Доценты с профессорами, что при проклятом застое учились, рассказывают, будто в те годы книг в магазинах вообще не было. Одна 'Малая Земля' вкупе с отчетным докладом к очередному партсъезду. Плохо, конечно, только хуже, когда книг интересных – море, а вот денег… Стипендии только на кофе с пельменями хватает и на Интернет чуток остается. Поглядел будущий историк Лебедев на восемь аккуратных томиков 'Истории XIX века' знаменитых Лависса и Рамбо, совсем некстати клуб 'Черчилль' вспомнил…
К общежитию пришел как раз к окончанию смены. От Вариного завода до знакомого подъезда всего ничего, три минуты ходу. Подождет, встретит…
Подождал, только не встретил. Шел народ – сначала густой толпой, потом по одному, по два, стоял Алеша в сторонке, поглядывал внимательно. Пока ожидал, о многом успел подумать. И о том, что синяки с лица почти сошли, только у левого виска темное пятно осталось – на память. И что зря эти дни ни звонил, ни приходил. Мало ли чего Варя сказала! Ей наверняка невесело, а он только о себе думает.
Не только о себе, конечно. И позвонить хотел, и в гости заглянуть, только не решался. А сейчас решился – и что?
Мокрый снег под ногами, серый бетон впереди. Нет Вари! На пятом этаже, ее окна, пустые, темные. Уехала? Сразу же после работы не в общагу – в гости пошла? А куда? Куда – догадаться нетрудно. Значит, пока он снег протаптывает, Варя со своим хачем… Или даже не с ним одним.
Ну, мыслишки. Нет, лучше не думать!
Одна надежда оставалась – завернула Варя по пути в магазин или, допустим, в парикмахерскую. Если так, подождать можно.
Поглядел Алеша на часы, затем в небо посмотрел. Снова тучи.
Тоска!
Дурацкие мысли о бомбах, о 'взорвать-поджечь' Алексей из головы выбросил. Рассудил справедливо: подобное лишь от злости и бессилия в голову прийти может. Какой из него, интеллигента очкатого, террорист? С Женей-Евой и Хорстом удачно получилось, но тут случай помог. Кто-то над ним подшутил, а он сообразил, воспользовался. Толку, правда, никакого, разве что приятно. Нечего нацикам нос задирать!
Непонятно одно – кто с ним, с Алексеем, шутить вздумал. В Сети всякого народа хватает, любую гадость учудить могут. Но тот, кто письмо за номером 44 прислал был из самых-самых – из тех, кто первую 'форму' допуска имеет. Причем к таким делам, что подумать страшно.
Дико все это! Зачем вообще нужно подполье? В стране свобода – хоть на танке по улицам катайся. Может, именно потому? Профессор переворот обещает, чуть не диктатуру, а в этом случае без подполья не обойтись.
О чем-то подобном Женин отец его предупреждал. Не о шутке дурацкой – о том, что его взаправду во что-то втравят.
А если все по-настоящему? И неведомый Юго-Восток, он же Юрий Владимирович, и товарищ Север – Семен для тех, кто без допуска?
А Север – это он, Алексей Николаевич Лебедев!
Алеша вытер холодный пот со лба, поглядел на бетонный корпус, на пустую дорожку. Сколько он ждет? Минут сорок, больше? Ладно, раз делать нечего, можно и мысленный эксперимент поставить. В порядке бреда.
Бросил взгляд Алексей на темные окна Вариной комнаты – и стал пальцы загибать. Допустим, все правда. Кто-то умный всерьез к будущей диктатуре готовится – не чтобы приспособиться, а чтоб изнутри взорвать. Разумно. Настоящее подполье загодя создавать следует. Итак, принимается.
Первый палец.
А почему 'товарищем Севером' назначили его, Алексея Лебедева? И еще таким способом? Со способом понятно – чтобы лично не встречаться. Сначала предупредили, потом инструкции подкидывать станут. Значит, второй палец загибать можно. Но прочему он?
Вспомнил Алексей, что им на лекциях рассказывали, плечами пожал. Почему бы и нет? Когда немцы к городу подходили, секретарем подпольного обкома назначали обычного доцента из сельхозинститута. Недолго провоевал, правда.
Третий палец.
Но если так, почему Десант все знает? Невеликая птица Хорст-Игорь, командир взвода, не больше, но и ему про подполье рассказали. Значит, и милиция в курсе, и служба безопасности. Что, простите, за подполье такое? Скоро по телевизору объявят, по всем каналам сразу.
Поднял Алеша правую руку с тремя загнутыми пальцами, подумал, сунул в карман. Нет, не выходит! Поежился от холода, в небо поглядел…
Где же Варя?!
