…Гул барабанов нарастал, отчего уши перестали улавливать какие-либо другие звуки кроме этого. Казалось, эта странная, грубая мелодия, резонирует с ритмом сердца…
Кажется, я уже это где-то слышала.
Ноздри разрывались от запаха ржавого железа. Я подняла руки, пальцы которых, оказались слипшимися от крови. «Странно» — пронеслась мысль в голове, — «Откуда здесь кровь?» О, Боги! Неужели, швы, так старательно наложенные Эдером, на мою разорванную грудь, разошлись?
Насколько я помню, рана пусть и не зажила, но уже затягивалась. По крайней мере, я видела её такой совсем недавно. Или… сколько времени прошло?
Я с трудом опустила голову — расплывающееся красное пятно на белой рубашке — жуткое зрелище… Дышать становилось всё труднее и труднее — теперь и во рту появился привкус крови, я сплюнула и попыталась оглядеться. Но зрение, как специально, показывало лишь расплывчатые картинки — из которых нельзя сложить ясное впечатление о том месте, где я нахожусь. Наверное, от боли, я перестала понимать что происходит… да и видеть тоже… Только, слух не хотел отключаться и, навязчивый гром, лишь отдалённо напоминающий мелодию, всё также проникал в уши.
Странно, я даже понять не могла — стою я или лежу. Такое ощущение, что парю над землёй. Но как понять, что именно происходит? Паника где-то в глубине души, вспыхнула и также мгновенно угасла. А страх, даже не пытался овладеть разумом…
Я вновь опустила голову, желая закрыть кровоточащую рану руками, но не смогла — в груди, по самую рукоять, был воткнут нож…
И опять я не испугалась… Словно что-то удерживало чувства, не давая мне вырваться из мёртвого тумана, обволакивающего разум… затем, я услышала слова — на чужом наречии, не понятном мне. Кто-то тонким женским голоском, пел или говорил? Какая разница… Но голос укутывал разум в ещё более мутный кокон, а мысли уже текли в каком-то своём направлении…
И опять это чувство, что уже так было. Но откуда оно? Где я слышала этот голос? Чей он?
И, внезапно, мне стало всё равно… Что со мной будет. Кто эта женщина, поющая так сладко… время замедлило свой бег, лишь для того, чтобы я услышала свой последний стук сердца…
Я очнулась, выныривая из беспамятства и снова услышала гул барабанов, женский голос, поющий до этого, перестал быть нежным и зовущим, теперь — он стал властным и подчиняющим.
«Я никому ничего не должна» — ответила я.
«Я им не нужна» — ответила я, пытаясь вновь скатиться в такое спасительное беспамятсво… Ведь там не чувствуешь боли…
«Боли будет ещё много» — снова чужой голос в моей голове.
«Кто ты?» — не выдерживая, спрашиваю.
Я хочу смеяться, но из груди вырывается лишь хрип. Боль становится такой родной и почти привычной. Чужая песня разрывает уши, проникает в разум, где мысли текут всё медленнее и медленнее.
«Я умираю?» — спрашиваю я.
«Жизнь в обмен на что?» — думаю я. «Не понятно».
«А вот и поверю» — ответила я скорее себе самой, расслабляясь и отпуская, неожиданно такую материальную душу. Собственную душу…
И я видела… Со стороны… Витая призрачным облачком под потолком, я видела, как моя рука поднимается, и выдёргивает из своей груди кинжал. Вокруг проносится шепоток удивления, а титаны, стоящие по кругу, в середине которого, моё тело, разом заволновались. Разомкнулся круг, когда первая фигура в балахоне до пят, упала на пол, закрывая руками кровоточащую рану на груди. Затем — второй, потом — третий.
Я следила за собственным телом, которое по всем законам, должно было уже умереть. Но убивало. А внутри — вместо моей души сидела богиня, хладнокровно расправляющаяся с теми, кто посмел разбудить её.
Я пропустила момент, когда в полукруглый зал, напоминающий перевёрнутый таз, ворвались другие титаны — только в военной одежде. Они врезались в гущу охранников, также присутствующих на обряде. Где-то по середине, мелькнула рыжеволосая шевелюра…
«Не трогай их» — послала мысленную просьбу я, богине, оккупировавшей моё тело.
Титаны меня не видели. Далиару не видела я. Но, когда темноволосая правительница показалась в гуще сражения, я попросила богиню не трогать и её.
«Побеседовать хочу» — ответила я.
Музыка, грубая и резкая, разрывающая уши, давно закончилась — чему я была несказанно рада. Кто-то прирезал незадачливых музыкантов…
Я следила за сражением из-под потолка, высматривая Аслана и Эдера. Я точно понимала, что титаны не допустят появления тут Вики — поэтому была спокойна за сестрёнку. Моё тело всё также уничтожало противников, когда я услышала:
Моё окровавленное тело поднялось вверх, воздух заискрился, и. казалось, потемнел. Богиня любви гневалась… Сильно гневалась…
— Вы ничтожные существа, посмевшие призвать Богиню! — прокричала она совершенно не моим голосом. — Я проклинаю вас всех! Да будет вам судьёй мой отец и мои сестры!
Титаны все, как один, застыли, глядя на светящуюся изнутри богиню. Многие пали на колени — большинство же просто стояло, пребывая в глубоком ступоре.
Ну как же — они-то думали, что призовут богиню, а она и рада будет прийти. Да не тут-то было. Богиня-то оказалась с вредным характером… И надавала наглым обидчикам по… вообщем, по всем частям тела. А я смотрела на зависшую меня сверху — жалкое зрелище, ничего не скажешь… Не удивительно, что титаны так напугались. Оборванный белый балахон, длинною до колен, пропитался кровью, волосы распущены и тоже в крови, ноги — в грязи. И всё это я… Точнее то, что от меня осталось…
Воздух, наконец, взорвался тысячами искр, которые буквально вонзились в тела титанов, призвавших богиню. Как я догадалась? Да просто некоторые отряды так и остались стоять, пока другие корчились от боли на полу.
— И будет вам урок, как идти против своего правителя и законов, установленных, ещё Высшим богом! — прорычала Верала.
«К чему?» — только и успела я спросить, как меня закрутило и буквально засосало в собственное тело. Тут же пришла и боль…
Я выгнулась и закричала… Громко… Лишь бы хоть как-то заглушить то, что обжигало внутренности и разрывало грудную клетку…
Боль не давала нырнуть в такой спасительный омут беспамятства, но я с глупой надеждой кричала лишь одно имя, спасшее меня однажды, и которое может спасти меня ещё раз: «Аслан»…
Только-только я подумал, что в нашей разношёрстной компании настал мир, как всё испортила Липа.
