'Я смогу с каждой переброски снимать килограмм сто-двести. Никто не заметит'
'Не засыпешься?'
Иван помотал головой.
'У моего отца хранится мой баул. Там деньги. Сможешь его привести сюда?'
Макс доверил офицеру огромную сумму денег с лёгким сердцем. Если кто и мог провезти через границу такие деньги, так это только такой человек из спецслужб. А в то, что он просто сбежит, Макс не верил. Уж слишком умным мужиком был подполковник Кошечкин. Он знал, что с этого корабля ему деваться некуда. И никакие деньги его не спасут.
Укасов широко улыбнулся.
— Мдааа. Под пальму хочу. Ёлки меня, Вань, если честно, достали уже!
Дубровка
Май 14 г.
Неделю назад Максим, впервые на памяти Дубинина, долбанул по столу кулаком и, нагло глядя в глаза Шевцову, потребовал выстроить ему дом. Мол, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. И красноречиво покосился в окно. Там, помогая женщинам по хозяйству, неуклюже суетилась Марина.
Пал Палыч поперхнулся, покраснел и кивнул, сказав, что немедленно пришлёт переговорить прораба.
— Архитектора найди. — Максим скривился. — Не хочу я в простой избе жить.
И показал опешившему начальнику язык.
Для чего ему особняк Укасов до сих пор как-то не задумывался. Его в принципе вполне устраивали жилищные условия — дом Дубининых был для шестерых его обитателей невелик, но очень уютен. От ошкуренных сосновых брёвен несло теплом и ароматом смолы. На окнах висели занавески, пошитые из старого платья Леночки, а на полу — вязаные половички. На эти половички пошло вообще всё тряпье, которое хозяйка смогла найти. Ну и, конечно, шкура медведя! Не добытая лично хозяином дома в страшной схватке в глухой тайге, а купленная на базаре — но всё равно! Не хватало персидских ковров и турецких сабель. Уезжать отсюда Максим никуда не хотел — кто же ещё будет его так вкусно кормить?
Что он хочет получить от Шевцова, Макс не знал. Дом. Какой именно — это был вопрос. Одно он знал точно — дом должен стоять на берегу моря.
— Вот так, Палыч, задарил мне женщину, так теперь её ж обеспечить надо! Приданое хде? Ась? Вот и мучайся! — Укасов уже едва ли не в полный голос ржал. — Куда я твою креатуру приведу? В сарайчик Кузьмина?
На самом деле ничего у Максима с Мариной не было. Они даже не общались, так — изредка здоровались при встрече. И всё.
Сашка, бывший свидетелем этого разговора, вздохнул. Максу всё равно была нужна женщина. Пусть даже такая. Казачка, блин, засланная. Не ехать же с ним в Заозёрный — смотрины устраивать. О! Или вообще — объявление в газете тиснуть: так, мол, и так — Ходок желает познакомиться. Обращаться: х. Дубровка, д.1. С девяти утра до шести вечера.
Сашка представил себе это и заржал, разбудив маленького Максимку.
А потом представил, что получится. Какие толпы вдов и девиц на выданье сюда припрутся и смеяться сразу расхотелось.
'Уж лучше эта. Не страшная и не дура, вроде…'
Архитектор приехал не один. А вместе с прорабом, геодезистом и геологом. Шевцов, поняв, что 'рыбка клюнула' решил не скупиться. Максим, только вчера пригнавший очередной грузовичок с тремя двухсотлитровыми бочками солярки, продрал глаза, умылся и, не завтракая, пошёл здороваться с делегацией. В голове крутились кадры из сериала 'Санта-Барбара' и воспоминания о бунгало на Самуи, где он как-то раз в молодости жил целый месяц.
'Да будет так!'
Они не договорились. Архитектор, худой длинный мужчина лет пятидесяти, упёрся и все поползновения Максима заказать себе нечто воздушное, с огромными окнами и открытыми террасами, пресёк на корню, повертев пальцем у виска.
— Клиент всегда прав, Максим Баймуратович, но мне ведь после этого ещё здесь жить! Да ко мне никто больше не обратится! И вы тоже косо смотреть будете. Климат тут не тот. Не Испания и не Италия. Норвегия здесь. Пополам с Камчаткой. Так что строить будем кирпич, но с утеплителем. И окна, извините, большие делать не будем.
Максим зевнул, потёр лицо и махнул рукой.
— Вам виднее. А террасу я всё-таки хочу.
Место он приглядел в паре сотне метров от хутора, на самом берегу моря. Кирпичный особняк должен был стоять прямо на обрыве. Геолог облазил склон, постучал своим молотком по гранитным валунам и сообщил, что здесь не только коттедж построить можно, но и целый небоскрёб заложить. Архитектор довольно потирал руки — наконец то! Настоящая работа. Настоящий заказ! А не это… деревянное, блин, зодчество.
— Тогда так. 'Вот тут' в сторону моря — терраса, чтобы, значит, вид. Подумайте, может быть стоит сделать её остеклённой. Вот тут, в гостиной, камин, а тут, тут и тут — санузлы. И кабинет рабочий. С приёмной.
Максим ещё немного подумал.
— И сделайте так, чтобы рабочая зона и жилая не пересекались.
— Два дома под одной крышей?
Архитектор Игорь Владимирович всё ловил на лету.
— Сделаем.
Сашка слушал и охреневал. А прораб, ничем не показав своего удивления, поинтересовался.
— Котёл в доме будем ставить, или отдельно, рядом с водонапорной башней?
Макс хлопнул архитектора по плечу.
— Через две недели жду вас с эскизами. Два. Нет, три варианта. Дом, подворье. Гараж, сауна и всё, что нужно. Работайте, Игорь Владимирович. Время — деньги.
Саму Дубровку Максим решил не достраивать. Исключение он сделал лишь для Дубининых. Знакомый бригадир плотников Серёга снова был нанят на всё лето. Дом следовало перекрыть основательной железной крышей, поставить новые окна и установить всю столярку. Строитель почесал репу и предложил пристроить к дому тёплый ватер-клозет и провести паровое отопление. Всего-то за три тыщщи рубликов.
Услышав об этом, Лена завизжала от счастья. Стараниями Максима все дома уже были электрофицированы, в каждой комнате был свет. А в доме Дубининых — здоровенный плоский телевизор, перед которым, вечерами, бывало, собирался весь хутор. Но паровое отопление — это паровое отопление! Это было круче любого телевизора.
Максим посмотрел на неимоверно довольную женщину и улыбнулся. Лену он по-настоящему любил. Как сестру. Наверное, именно она была той частью семьи Дубининых, к которой он относился по родственному. Сашка был просто другом, а вот Леночка — сестрой. Ну и, понятное дело, Егор, Оля и маленький Максим — любимые племянники!
— Серёга, — бригадира пришлось догонять на улице. Тот, радостно потирая руки, уже нёсся к своим ребятам, ожидавшим его возле телеги. — Серёга, погоди.
— Максим Баймуратович!
В глазах плотника звенели монеты и хрустели купюры.
— Тут такое дело…
