Голова снова стала неметь. Глаза застилала пелена. Это было восхитительно! Иван отдался этому безумию полностью и с восторгом. «Нахрен этого бояться! Это я! Я – такой!»
Окончательно в себя Иван пришёл уже дома. Рядом с любимой. Рядом с Бимом и с лодкой. И тогда начался отходняк.
Маша тихо плакала в новую синтепоновую подушку и старательно делала вид, что она НЕ БОИТСЯ. Но она боялась. Боялись все. Даже двухметровый Олег прижух и казался ниже ростом. В порту воцарилась тишина.
Его огромный по всем меркам дом неожиданно превратился в общежитие. Одну комнату занимал Франц. По соседству жил Сашка с Таней, которая ухаживала за соотечественником. Ещё одну, самую большую комнату временно занимал Олег с супругой и двумя дочками. Ну и Семёныч, с женой и сынишкой жил в четвёртой спальне. Ване и Маше, у которой живот уже начал выпирать, осталась одна спаленка и ещё одна комнатушка. В общем, негусто. Да и шум, особенно от младенцев, по ночам стоял такой, что Иван предпочитал ночевать на веранде.
Открытая всем ветрам веранда, пристроенная к дому, обсаженная цветами и завитая вьюнком, была прекрасным местом отдыха. И можно было не напрягать Машеньку своим присутствием.
«Как же так? Она меня боится! Я – чудовище? Почему? Зачем я ЭТО сделал? Ведь для чего-то я это сделал! Не может быть, чтобы это было ПРОСТО ТАК!»
На глаза навернулись слёзы и Ваня, лёжа на топчане, отвернулся к стене дома и заплакал.
– Вы знаете Борис, я не понимаю…
Тихие голоса, доносящиеся с недалёкого крыльца, разбудили Ивана. Стояла глубокая ночь. На мощёной площадке между верандой и лодочным сараем, в каменном очаге слабо мерцал огонёк. С моря дул свежий и вкусный морской ветер, смешивающийся с одуряющим запахом цветов и разнотравья, а полная луна заливала всё это великолепие волшебным серебристым светом. В кустах, высаженных на набережной, пела ночная птица. «Как в сказке!»
Иван осторожно приподнял голову с подушки. На крылечке, спиной к нему, сидела Маша. Перед ней, на лавочке, Борис. Там же крутился Бим. «А, ну да. Он же сегодня дежурный…» … как он мог? Такая страшная жестокость. – Голос жены подрагивал. В животе у Вани разлился жидкий азот. Боря поправил на плече ремень автомата и устало потёр шею.
– Мария Сергеевна, а почему вы думаете, что хозяин жесток?
– Как? Вы же всё это видели сами. Борис. Что с ним произошло? Почему? «Почему. Если б я знал!»
– Да. Да, Мария Сергеевна. Я. Это. Видел. А ещё я видел, как Надежда Иосифовна пряталась от шефа. Избегала встреч с ним. Ещё я видел, как Стас, разговаривая c шефом, смотрел в пол и не смел поднять глаза. Хотя разговор-то был – ни о чём. Просто трёп и Иван Андреевич был очень дружелюбен. И я видел, что когда Серый, несмотря на запрет, всё-таки добил этих… хозяин воспринял это с огромным облегчением.
– Разве нельзя было их простить?
– Простить? Их? Каждый выбирает свой путь. Они выбрали свой. Сами. Никто их не заставлял. Очень многие ведь там, на хуторах, живут и ничего… хотя тяжко живут, без женщин, в шалашах и пещерах. Но на кривую дорожку же их не потянуло. А эти…
Зато у вашего ребёнка, Мария Сергеевна, будет долгая и счастливая жизнь. Поверьте. И у нас. У всех. Борис обвёл рукой вокруг.
– Мы все теперь ВАША семья. И казнь – это не наказание и не проявление жестокости. Это послание. Всем остальным. «Мою семью не трогать»!
Ветер шумел листвой и отдельные слова Иван разбирал с трудом. Холод постепенно исчезал. Слова Бориса, обычного работяги, его поразили до глубины души – перед ним открылся совершенно иной человек.
– И знаете что, Мария Сергеевна. Теперь Стас вот так, походя, по привычке не пнёт «по-дружески» нашего агронома. Я вам это точно говорю. И строители не будут щипать Таню за попу, предлагая ей отс… а… извините. – Борис смешался.
– Это правда? – Голос Маши был полон неподдельного изумления.
– Правда. Саша очень хороший человек. Но он такой… безвредно-безответный какой-то. И Андрюха- бригадир уже никогда не подначит его «саечкой за испуг». И мне никто и никогда из чужих не будет больше «тыкать» и указывать, что делать. И все ваши люди скоро «отойдут» от казни и развернут плечи. А это очень, очень дорогого стоит. Поверьте!
– Я вам верю, но куда Олег-то смотрел? – Женщина забыла про свои переживания и была изрядно возмущена свалившимися новостями.
– Он смотрит. Но не разорваться же ему! И, кстати, я знаю, что хозяин велел Олегу присмотреться к неженатым парням – набрать дружину, так? «Быстро новости разлетелись!»
– Так вот. Олег уже НИКОГДА не вильнёт. Он теперь навсегда человек Ивана Андреевича… «Ну Боря! Аналитик хренов! Да я и сам это знаю!» … и он всегда будет беречь покой вашего дома. Женщина задумчиво смотрела на этого странного работягу.
– Вы меня удивили Борис…
– Михайлович.
– Борис Михайлович, а кем вы были раньше? Там? Мужчина помолчал.
– Директором. Простым директором, простой школы. «Ого!»
– Скажите, Мария Сергеевна, вы в добро верите?
– А? Что? – Маша, сбитая с толку внезапной сменой темы, на секунду замешкалась. – Ну да. Верю. А что?
– А в то, что добро обязательно победит зло, верите?
– Да. – Тихий голос Маши был полон уверенности.
– А Иван Андреевич здесь, в этих землях, – Борис кивнул на степь, – ПОБЕДИЛ ВСЕХ. Это значит, что он здесь – САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК.
Иван положил голову на подушку и закрыл глаза. Голоса убиваемых им людей в голове исчезли. Остался лишь шум ветра, пение птицы, шелест волн и поскрипывание лодки. «Завтра в море!»
Эта мысль привела Ивана в хорошее настроение. Он укрылся с головой одеялом, улыбнулся и уснул.
Глава 6. В которой Иван срывает настоящий «джек-пот» и сильно озадачивается.
Целый месяц Иван со своим экипажем, состоящим из Саши и Тани, посвятил разрушительно- созидающей деятельности. В смысле – разбору самолёта и перевозке всяческих полезных штук на склады, выстроенные Семёнычем в усадьбе. Собственно, его присутствие на борту «Беды» и не требовалось – Александр прекрасно управлялся и сам. Но Ивану просто нравилось плавать по морю. Или, как говорят мореманы – ходить. Он даже было попытался уговорить супругу составить ему компанию, но та решительно отказалась, сославшись на то, что на воде её укачивает. Выпятив вперёд живот, Мария в шутку погрозила мужу пальцем, намекая на нового члена команды – Таню. Та, под чутким руководством Сашки, делала в русском большие успехи и уже вовсю пыталась разговаривать. При этом на судне она вела себя так непосредственно, что её друг постоянно краснел. Раскованность в поведении девчонки Иван списывал на «европейское» воспитание и особого внимания на почти полное отсутствие униформы на юнге не обращал. «Зато выглядит красиво и готовит вкусно!» Красоту, даже абстрактно-теоретическую, Иван уважал.
Дымовые сигналы не дали никакого толку, больше никто не откликнулся, и, перевезя последние остатки груза в порт, капитан решил попытать счастья на севере.
Олегу же Иван дал поручение не только вернуть на место строителей из Бахчисарая, но и присмотреться к неженатой молодёжи на предмет их будущей вербовки в личную дружину Ивана. Олег отправился к Лужиным и пинками вернул строителей на брошенные объекты. Народ безропотно собрал манатки и двинул доделывать обещанное. Там же он имел долгий разговор со Звонарёвым на предмет
