прищурился, – тут и метра высоты хватит, заложишь новый, капитальный фундамент и перестроишь форт. Всё. Делай, Семёныч, делай.
Голос у Вани опасно притих. Завхоз понял – это последний шанс. Больше таких косяков ему не простят. Слишком много труда было затрачено маленькой общиной, чтобы вот, запросто, им разбрасываться. Понял это и Олег. Хмуро посмотрев на друга, капитан согласно кивнул.
'Дружба дружбой, а безопасность МОЕЙ семьи…'
Низенький бородач подтянулся и отбарабанил.
– Разрешите выполнять!
– Иди, Семёныч.
Иван посмотрел вслед шустро бегущему завхозу, потом на свежие развалины и ковырнул носком ботинка жирную грязь.
– А чего, на самом-то деле Семёныч справился, ЭТА часть берега точно любой набег выдержит. Грязища непролазная.
Степанов хмыкнул.
– 'Куда ты завёл нас, Сусанин-герой…'
Мужчины переглянулись и во весь голос расхохотались.
Глава 8.
По мнению Тани, которое она, старательно краснея, сообщила на ушко мужу, Маша была… немного… э… чересчур свободна.
Ваня припомнил в каком виде к ним приплыла сама Таня во время их знакомства и сильно удивился.
– Как так?
Жена помотала своей прелестной головкой.
– Я не об этом! Она, понимаешь…
Ваня понял. Внешне он остался невозмутим и даже обнял и поцеловал супругу, но мысленно он схватился за голову.
'Вот только этого мне не хватало!'
Женщины в его доме ладили, чётко поделив иерархическую лестницу. Была 'старшая' жена – Маша. И 'младшая' – Таня. Но у каждой, естественно, были свои 'тараканы' в голове и Тане не нравилось, что Мария Сергеевна не прочь…
– Это же МОЁ время!
Таня запунцовела окончательно и зарылась носом под руку мужа.
Ваня прокашлялся.
– Марррия!
Таня сжалась и тихо пискнула, натягивая на себя одеяло. Дверь, привычно, без стука, распахнулась и в комнату влетел белокурый торнадо. Маша с разбегу запрыгнула на мужа (отчего тот крякнул), чмокнула его в нос и громко поинтересовалась.
– Чего? Давай быстрее, а то у меня там…
Внизу, на кухне, что-то шипело и шкворчало. Тянул дымок чего-то пригорающего. Маляренко поглядел на зоркий глаз, выглядывающий из-под краешка одеяла и быстро поднялся с кровати.
– Я сам там присмотрю. А вы, тут, пошепчитесь немного, ХОРОШО?
Муж с таким нажимом это сказал, что Маша испугано посмотрела на Таню и быстро кивнула. Последнее, что услышал, закрывая за собой дверь, Иван было: – Ну чего ты, солнышко, я же тебя люблю…
'А у вас молоко убежало!'
Задумавшийся о перипетиях личной жизни Ваня благополучно проворонил обед. Мясо подгорело так капитально, что вся кухня окуталась дымом.
– А ну кыш отсюда!
По лестнице бегом неслись его любимицы. И одна, кажется, даже не одетая. Маляренко опомнился, чертыхнулся и кинулся на помощь.
– Всё хорошо, честно. – Нос у Тани был ещё красным и опухшим, но, удобно устроившись в объятьях Маши, женщина постепенно успокоилась.
– Прости, прости, прости.
Манюня с пулемётной скоростью целовала подругу в макушку. Танюшины слёзы она тоже не переносила и теперь была готова на всё, лишь бы Таня успокоилась.
– А пойдём на пляж?
– Хо… холодно ещё.
– Тогда в баню. А ты…
Мария Сергеевна смерила мужа оценивающим взглядом.
… ты давай тут… по хозяйству.
Оставшись в одиночестве, Ваня впервые всерьёз задумался о прислуге.
В принципе его дом всегда был чист, на его столе всегда стояли вкусно приготовленные блюда, а спал он на чистых простынях, но… дети требовали массу времени и сил, да и дом был немаленький. Немного выручали старшие дети и племяшки, но это пока…
Племяшки уже не раз интересовались, когда же дядя Ваня привезёт им давно обещанных парней. Обещание надо было выполнять. Беда была в том, что пока Маляренко и понятия не имел, где же ему взять этих самых 'молодых и красивых'.
'Ладно. Когда подопрёт – найду. А когда девочки выйдут замуж? А если Маша или Таня снова забеременеют? Уфф!'
Прислуга или, вернее, помощница по хозяйству, в доме была нужна. Например, в доме Кузнецова было аж две таких женщины. Юркина Настя, родив подряд мужу двух сыновей и дочь, вообще по дому ничего не делала, занимаясь только детьми. Все хлопоты взяли на себя Лера, жена Толика и стюардесса Надя, жена Виталика.
Толстый со своей ненаглядной супруги пылинки сдувал.
'А я чем хуже?'
Подумав об этом, Ваня почувствовал укол совести. Открыв пинком дверь на улицу, чтобы комната проветрилась, он вышел на веранду и жаждущим взором обвёл посёлок.
'Ща я кого-нибудь…'
В пределах видимости были только племяшки, качающие в тени лодочного сарая детей и Семёныч, подгоняющий строителей. Те лихорадочно переделывали перед домом Олега поплывшее за зиму мощение. Все были при деле.
Всего в Севастополе сейчас жило семнадцать семей. Двенадцать 'коренных' и пять недавно привезённых с севера. 'Устроить на работу' какую-нибудь женщину из русских семей было нереально. У каждой уже было свое занятие.
'Приблуды?'
Пять семей канадцев расселили по домам работников Семёныча. Тех тоже привезли с севера, так что, по крайней мере, в лицо они друг друга знали и общий язык находили. Теснота в маленьких двухкомнатных домиках стояла страшная, но делать было нечего. Строительство новых домов пока в планы Маляренко не входило.
