Возле совершенно черного, после осмоления, корпуса корабля нервно вышагивал Герд. Рядом с огромной деревянной кувалдой бегал Семёныч. Маляренко посмотрел на завхоза-кораблестроителя, и в голову ему запоздало влезла мысль о том, что детворе стоило бы дать возможность поглазеть на это дело.
О чём он и поделился с Машей.
Вил унёсся к школе, а Заказчик пошёл здороваться с Исполнителем.
Всё прошло ещё более торжественно, чем при открытии школы. Бывалый кораблестроитель GeertHelmers знал толк в подобных мероприятиях! С другой стороны, за корпусом лодки, обнаружились лавки для почётных гостей и большой фуршетный стол, который ломился от бутылок, кувшинчиков и закусок. Иван, считая этот спуск 'пробным', как-то упустил тот факт, что лодка-то – вот она. Готова.
И ЕЙ НАДО ДАТЬ ИМЯ!
'От блиииин!'
Маляренко облизал разом пересохшие губы и с надёждой оглянулся на своих женщин. Глаза обеих смеялись.
– Таня будет её спускать. – Мария Сергеевна, вышагивая будто на подиуме, подошла к мужу и потянувшись жарко задышала на ухо. – А имя ЕЙ я УЖЕ выбрала.
И цапнула зубами за мочку.
Зараза такая.
Пришлось делать важный вид, надувать щёки и изображать свадебного генерала.
Ваня сел на лавку для почётных гостей и поднял бровь. За спиной, затаив дыхание, замерло всё население Севастополя и несколько гостей из Юрьево. Снова задним числом всплыла поганая мыслишка.
'Блин. Гера обидится. И Стас. Надя. Андрюха. Док. А Серый то! Вот я…'
– … и нарекаю это судно именем 'Мечта'!
Звон разбитой бутылки, визг женщин, крики мужчин и гром аплодисментов вернул Ваню к действительности. Таня, с ног до головы обрызганная Юркиной шипучкой, довольно визжала, а Семёныч кувалдой выбивал стопоры.
– Давай-давай-давай!
Мужики вцепились в канаты, лодка дрогнула и не спеша заскользила по деревянным рельсам.
– Чего делать будем? – Маляренко одним глазом косил в окно. По затону наматывала круги 'Мечта', которую таскала за собой 'Беда'.
'Мечта' за 'Бедой'… бррр… бред'
– Чего делать будем, спрашиваю?
Маша и Таня переглянулись и как-то очень одинаково пожали плечами. С деньгами в семье Маляренко была…опа.
– Герд обещает к апрелю полностью оснастить лодку и провести все ходовые испытания. Это значит…
Главный казначей и бухгалтер Маша скуксилась.
– … это значит, что к первому апреля я должен ему дом. В четыре комнаты, с печью, летней кухней и под черепичной крышей. Вся столярка тоже должна быть…
Бригада Звонарёва бралась поставить такой дом 'под ключ' за четыре месяца с отделкой. За восемьсот медяков. Ну ладно – за семьсот семьдесят. Вил и Семёныч обещали сделать тоже самое за полгода и за шестьсот пятьдесят. Но деньги – вперёд!
'Блииин'
В казне имелось двести сорок три монетки. И это притом, что подходил срок выплат на содержание армии, школы, здравоохранения и прочих общественных работ. Каждый месяц Иван должен был тратить (и это по минимуму!) сто восемьдесят четыре медяка! А налоги, которые за этот месяц удалось собрать… слёзы одни.
Вся штука была в том, что база налогообложения была не просто маленькая. Она была мизерная. Несколько семей в Севастополе, занятых в ремёслах и строительстве, сельхозпроизводители из Юрьево и транспорт Лом-Али. И кое-что шло от постоялого двора. И всё!
Бахчисарай жил своим умом. Хутора платили налоги Надежде Фридриховне, а сама мама Надя ограничивалась лишь натуральной помощью в виде рабочих рук, стройматериалов и ограниченного контингента в Горловом форте.
Проведённая приватизация всего и вся пока результатов не дала. То есть люди то стали хозяевами и клятвенно пообещали выплать всё, включая проценты, но… потом. Потому как сейчас у них этих денег не было. Маша, пока Иван радовался жизни в Новограде, получила кредитных расписок на бешеную сумму в тридцать две тысячи четыреста тридцать три монеты. И лишь около тысячи в виде живых наличных денег.
Маляренко с надеждой уставился на заветный ящик из посылки. Денег у него было полно. В резерве. Просто охрененная куча золота, серебра и меди.
Но…
– Даже не думай!
Мария Сергеевна захлопнула ящик.
– Людям это не понравится.
– Вот ведь… – Иван длинно и витиевато выматерился. – Я ещё и об этом думать должен?
– Конечно, должен. Это у тебя их хоть одним местом ешь, а у них?
Танюша деловито суетилась на кухне и в разговор Хозяина и Verkaufsleiter не лезла. Где брать эти проклятые деньги она и понятия не имела. Ваня сидел, подперев подбородок кулаками и смотрел как младшая наводит марафет на и без того сияющей кухне. Настр был так себе. Запустить в оборот необеспеченные товаром деньги – значило разогнать инфляцию, а это катастрофа. Люди, вкалывающие на тяжелейших стройках за одну-две копейки в сутки, ему этого не простят. Оказывается, ещё полгода тому назад три 'первые леди' Крыма: Маша, Настя и мама Надя учредили финансовый надзор. Севастополь, Юрьево и Бахчисарай пристально следили за тем, чтобы копейка имела постоянную стоимость и реальное обеспечение. Мерилом была избрана, понятное дело, не бочка нефти, а условная продуктовая корзина. Хозяйки посёлков встретились, потрещали и пришли к выводу – на одну копейку каждый человек должен иметь возможность приобрести набор из килограмма картофеля, килограмма овощей, килограмма рыбы, полкило мяса и ещё кое-чего по мелочи. Вот так.
И никак иначе.
С тех самых пор количество монет, запускаемых в оборот, и уровень цен на товары и услуги тщательно выверялись лично Марией Сергеевной.
– А может, того… – Маляренко сделал неопределённый жест рукой. – В мешок его, да и утопить?
Маша изменилась в лице, а Таня разбила тарелку.
– Шучу-шучу!
Маляренко тяжко поднялся из-за стола.
– Пойду думать.
Школа и лодка проделали в семейном (читай в государственном) бюджете Вани убийственную дыру. Школу мало было построить и оснастить всем необходимым. Поскольку учебное заведение было полностью казённым, то и ВСЕ расходные материалы за свой счёт обеспечивал Иван. Образование в Крыму однозначно было решено сделать всеобщим, обязательным и бесплатным. Тетради, закупаемые на Звонарёвской мануфактуре, обходились казне в нехилые деньги. А учебники? Борис собрал вокруг себя всех, кто хоть что- то помнил из школьного курса и написал пять основных и четыре факультативных учебника для школы. Сейчас две женщины сидели и копировали эти книги. Вручную. За совсем не маленькие денежки.
А Боря принялся за учебники для высшей школы, которую он держал в уме, с прицелом на будущее.
