Маляренко с облегчением перевёл дух.
– Я уж думал, случилось что. Ну да, я. А что?
Ванька рухнул на диван и цапнул со стола яблоко. Глядя на беззаботно хрустящего фруктом гостя, друзья остолбенели.
– А милиционера…
– Ну… умн… чав! Ага. И что?
На этом месте разговора до Олега дошло, что перед ним сидит человек из другого времени. Из другого мира. Перед ним – самый натуральный дикарь. Умный, воспитанный, образованный, в меру честный, любящий свою семью… дикарь. И ему перерезать горло человеку – что высморкаться. Не от злобы или садизма, а из простого расчёта. По необходимости.
Чик! И готово.
Шабельский поперхнулся и продолжил на два тона тише.
– Цыгане тамошние своё следствие провели и деревеньку ту, Кашалоты, сожгли. С жителями. Не слышал по радио?
Ни радио, ни телевидением Иван, по совету врачей, не пользовался.
Маляренко окаменел.
– Как сожгли?
– В отместку. Там такой шухер поднялся – будь здоров. Дело на контроле. С войны у нас деревни с жителями не сжигали. А тут ещё, – Дима заглянул в газету, – 'зверски замученный милиционер. Орденоносец. Ветеран первой и второй чеченской… отец четверых детей'…
– ДА, БЛЯТЬ, КАКИХ ДЕТЕЙ?! Егерь, Петрович, он?…
Димка помотал головой.
– Нет.
Ваня вспомнил жилистого старикана. Настоящего русского мужика. Крепкого, сильного и ни черта не боявшегося и… спокойно догрыз яблоко.
– Всё понятно. Ещё что-то у вас ко мне?
Мужчины переглянулись. Всё-таки этот Ванька непонятный какой-то. Мутный. Непредсказуемый. То орал благим матом, выясняя судьбу егеря, то, через секунду, сидит как истукан и жрёт яблоко.
Яблоки.
Маляренко взял ещё один фрукт и откусив наливной сочный бочок, решил, что к цыганам он заедет когда тайник будет готов и других дел уже не останется. Список дел у Вани был весьма и весьма скромен.
Сделать тайник.
Съездить в Алма-Ату, издалека посмотреть на родителей.
Отвалить на самолёте домой В будущее.
Всё.
А теперь список дел увеличился ровно на один пункт.
'Ну, суки!'
В башке бесшабашно зазвенело. Маляренко представил себе, что он сделает с виновными в смерти деда и едва не заорал от бушующей в груди смеси восторга, злобы и адреналина.
С трудом задавив в себе крик, Ваня сумрачно посмотрел на отшатнувшегося Шабельского.
– Не боись. Это я не к тебе. Если у вас ко мне всё, то у МЕНЯ К ВАМ будет пара вопросов.
Дмитрий Александрович хотел было рассказать, как его люди отсекли расследование на придорожном кафе и пустили, пусть даже и временно, сыскарей по ложному следу, но промолчал. Говорить это было не нужно – Ивану было наплевать. Он не боялся. Ни милиции, ни цыган.
'А кстати, почему ему 'наплевать'? А если его 'закроют'?
– … так вот, братцы. Придётся вам мне немножко помочь. Не деньгами, а делами. Ясно?
Шабельский задумался, а потом отрицательно помотал головой.
– Нет. Я не смогу. Дел у меня у самого слишком много. Я тебе Димку оставлю, с его людьми и, – на этот раз Олег задумался надолго, – и Антона.
– Это кто?
– Мой брат, младший. Сводный. То что он пока лишь лаборант в опытном цехе – не смотри. Парень он головастый и всё сечёт на лету. Думал его через пяток лет всеми НИОКР руководить поставить, да сам понимаешь – не судьба.
– Не проболтается?
– Нет.
Олег и Дима сказали это хором, разом сняв у Ивана всю настороженность.
– Ладно. Слушайте дальше.
Идея Нади о Политехническом музее была принята на 'ура'. Шабельский все сомнения Вани отмёл, заявив, что, мол, ничего никому объяснять не надо. Мы платим – вы работаете.
– И ещё, надо сначала ход конём сделать.
– Как это?
Смотреть на то, как бизнесмен от природы вдохновенно искрит идеями и готовыми решениями, было безумно интересно.
– Надо СНАЧАЛА их к себе расположить, тогда эти ребята в три раза быстрее шевелиться начнут.
Маляренко подумал о громилах Пятакова, но Шабельский и тут удивил.
– Фонд благотворительный создадим. Меценатами станем. А уж потом… через месяцок… когда прикормим…
Иван восхищённо развёл руками.
'Умница!'
– Ваня, – Шабельский тоже резко сменил тему, – Ваня. А может не будет будущим летом войны в Осетии?
В его голосе было столько надежды, что Маляренко почувствовал себя распоследним подлецом.
– Будет, Олег. Будет.
– ИПППААААТЬ! Да вы ж, натуральный 'попаданец'!
Лохматая копия Олега, только на пятнадцать лет моложе с восторгом прыгала вокруг Ивана и брызгала от счастья слюной.
– Олег мне всё рассказал, но я, честно говоря, ему не поверил. А потом дядь Дима подтвердил.
– А ему поверил?
– Конечно. Дядь Дима НИКОГДА не врёт. И не шутит. Блииин! Иван Андреевич, расскажите, а? И как там?
Двадцатидвухлетний парняга вёл себя словно десятилетний мальчишка, которому подарили новую игрушку.
– А как вы сюда вернуться то смогли? А туда как? А наших – ТАМ, много? А…
Маляренко вынул из кармана 'морковку'.
– Да вот так и вернулся. При помощи этой штуки.
Антоха сначала издал победный клич индейского воина, а потом, присев на корточки перед вожделенной штуковиной благоговейно выдохнул.
– Дайте!
– Да забирай.
Антон схватил 'морковку' и унёсся из комнаты, только мелькнул в дверях напоследок развевающийся на его плечах белый халат лаборанта.
