ногой, а сам кораблик с неприятным хрустом налетел на верхушку крепостной стены.
Бывшему сержанту погранвойск Дмитрию Пятакову не раз приходилось 'потрошить' на предмет интересной информации, понимающих с пятого на десятое по-русски таджикских 'вовчиков', а после, в лихие девяностые – потрошить (в буквальном смысле) отморозков, наезжавших на молодое предприятие Шабельского.
Серёгу Димон прессовал умеренно. С отрезанием по кусочкам уха, ударами по свежезамотанной бинтами ране на ноге и прочими чрезвычайно болезненными, но не фатальными приёмчиками.
– Серёжа, просто расскажи. Что, как, откуда. Какие новости. Про себя можешь молчать. Просто… что в мире то делается?
Вопреки всем законам логики, парняга хрипел, орал и матерился, но никакой интересующей хозяев острова информации не выдавал.
В разговоре деятельно принимал участие подручный Димы и, как ни странно, лейтенант. Сам Шабельский в компании Ивана сидел поблизости и нервно грыз ногти. Взгляды, которые пленник бросал на пластырь на ноге, на раскладные кресла, на лампу дневного света, говорили сами за себя и приводили предводителя местного дворянства в состояние душевного трепета.
'Уй, бляаааа! Ваня, что ж ты…'
Маляренко красноречивый взгляд друга понял верно.
'Ну а…ули!'
– Ты же меня про место спрашивал. Место, Олежка, хорошее… – Маляренко говорил вполголоса, внимательно разглядывая второго персонажа. Девушка, или, вернее, молодая женщина, сидела в полутьме, на приличном расстоянии от лампы и, тщательно изображая испуг, усмехалась! – А про то, что вас слишком мало и вы слишком жирные – разговору не было.
Шабельский тихо матюгнулся. Если каждый встречный-поперечный с такой жадностью будет рассматривать ЕГО имущество, то перспективы вырисовывались совсем не весёлые.
– Ты тоже на неё смотришь?
– Угу.
– Дима, – Иван кашлянул, – оставь его. Оля, давайте отойдём. Нам надо поговорить.
Капитана лодки Маляренко вычислил сразу. Выдали Ольгу чересчур жёсткие глаза, отсутствие мимики и очень ненатуральное повизгивание. Актрисой женщина оказалась неважной.
'Лет тридцать. Не меньше. Но вряд ли больше. Да и не дюймовочка она…'
Миниатюрной Ольга была только на фоне Серёжи.
– Не трогайте его больше. Он вам ничего не скажет.
Женщина говорила очень спокойно, но усталость и обречённость в голосе она уже не прятала.
– Спрашивайте. На что смогу – отвечу.
Вопрос, который вертелся у Вани на языке весь день, слетел сам собой.
– А нахера вам эти каменюки?!
Единственным грузом, который они нашли в лодке 'гостей', были шесть больших мраморных плит с… барельефами! По виду они были чуть ли не древнегреческие, хотя Шабельский подозревал, что это новодел из их родного времени.
Ольга смотрела на странных пришельцев и не верила своим глазам. Все их вещи, их внешний вид, их манера себя вести и говорить буквально кричали об их… свежести.
'Быть того не может! Неужели?'
Такие лампы она видела только в детстве. В ТОМ мире.
Из всей компании пришельцев из прошлого Оля сразу выделила одного человека. Он был ДРУГИМ. Весь день этот сумрачный дядя не сводил с неё глаз и не проронил ни слова.
'И сейчас смотрит…'
– М-м-м… есть богатые люди. Бывает, что и покупают. За очень хорошие деньги.
– За такие?
В трёхпалой руке незнакомца сверкнула большая серебряная монета с двуглавым орлом – все сбережения экипажа лодки.
Ольга вздрогнула.
'Он трёхпалый. Трёхпалый… что-то было… не помню…'
– Д-да. За такие, а вы… кто?
Мужчина вопрос проигнорировал, спокойно сунул ЕЁ деньги себе в карман и 'ласково' (так, что Ольга мысленно застонала) улыбнулся.
– Расскажи мне что-нибудь ОЧЕНЬ интересное, а?
Под одной из досок фальшпалубы обнаружился маленький тайничок, из которого Иван извлёк на свет великолепную карту. На куске тонко выделанной кожи размером метр на полтора была самым тщательным образом выжжена карта Чёрного моря. Следом из тайника появилась карта Мраморного и Эгейского морей, а затем – вполне приличные по качеству самодельные навигационные приборы.
Маляренко выложил найденные карты на стол. Шабельский расстелил рядом свою, бумажную карту и мужики дружно присвистнули – карты совпадали абсолютно!
– Дима, приведи ка сюда… эту. Олег, а ведь это – КОПИЯ моих карт. Из закладки. ТЫ ПОНИМАЕШЬ?
– Понимаю, Вань. ЭТА – даже лучше, – Шабельский посветил фонариком, – смотри внимательно.
На карте гостей были расставлены десятки значков и сделаны сотни пометок. Кто, где, как и сколько. На ней были обозначены города, посёлки, хутора и даже отдельные 'гостевые' домики, где можно было переночевать. Самым интересным было то, что отмечены были не только прибрежные поселения, но пункты в глубине суши. Возле каждого названия мелким и аккуратным почерком было указано количество жителей, род их занятий, руководители и… их отношение к И.
Вот это самое 'И.' Ивана заинтересовало больше всего.
'И. – это человек. Но это не я. Сейчас узнаем, кто это. И на кого ты, девочка моя, работаешь'
Из ночной мглы показались две фигуры.
Олег тоже зацепился за 'И.' и нервно хмыкнул.
– Похоже это разведка.
– Меня на самом деле зовут Ольга, мне тридцать лет и я… была капитаном лодки.
– И владельцем?
– Нет. Лодка принадлежит одному человеку.
– Из окружения Игошина?
– Да. Его имя Алексей. Он подобрал меня когда меня муж из дома выгнал.
– За что выгнал?
– Оба ребёнка, которых я родила – умерли. До месяца ни один не дожил.
– У вас такая высокая детская смертность?
– Нет. Бывает такое, конечно. Но редко. А чтобы… оба… нет. Такого ни разу не было.
– Ясно. Продолжай.
– Лодку мне дали просто так. Вся прибыль от торговли шла мне и ребятам, я лишь должна была постоянно докладывать Алексею все новости и привозить донесения от агентуры.
– Агентуры? У вас тут что? Битва разведок мира?
– Не знаю. Может быть. Все следят за всеми.
– Доверяй, но проверяй?
– Да.
– Расскажи про эти пометки на карте. Кто, что и почему.
– Существует три… четыре общины. Наша – здесь. Одесса. Дальше на восток – Спиридонов со своей сектой. В Крыму большая община и вот тут, на юге тоже люди живут. Они там…
'Ладно. Попробуем'
– Ольга! Ответь мне на один вопрос. Только честно. И больше я тебя ни о чём не спрошу. Обещаю.
