— Хочу. Если только деньги предлагать не будешь.
— Ты опять о деньгах? Боишься? — осклабился Тоцкий. — Мне даже интересно было бы узнать — на какой сумме ты сломаешься. А ведь есть такая сумма, капитан, знаю, что есть.
— Наверное, есть, — согласился Миронов неожиданно легко. — У каждого она есть. Но ломаются не все. Просто всем хочется, но не все берут.
Тоцкий рассмеялся.
— Ох, знал бы ты, капитан, как берут. Не берут — выхватывают.
— А я что — не знаю? — теперь удивился Миронов. — Я что — слепой, по-твоему?
— А ты, значит, честный?
— Послушай, Тоцкий, ты что, не допускаешь даже такой мысли?
— Почему — не допускаю? Допускаю. Эмпирически. Честный мент — это как «черная дыра» — теоретически возможно и где-то существует наверняка, но физически не обнаружено. Почти сказочный персонаж.
— Старый анекдот, — сказал Миронов без обиды в голосе и опять кашлянул. — О таможеннике. Слышал. А честные банкиры — есть? А, Андрей Викторович? Или это тоже — теоретический изыск?
— Не встречал?
— Не довелось. Уж, извини.
— Да чего уж там, считай, что у нас с тобой это издержки профессии. Не с теми людьми общаемся.
Лес расступился, и Миронов чуть притормозил перед правым поворотом на трассу, ведущую в город.
— Скажи, Андрей, — спросил он, достаточно дружелюбно. — Что, по твоему мнению, происходит? Это внутриклановые «разборки»?
— Почти попал, — сказал Тоцкий. — Слово правильное.
— Ты в курсе?
— Без доказательств? На уровне предположений?
— Да.
— Ответ положительный.
— Поделиться не хочешь?
— А что ты, Александр Сергеевич, с этой информацией делать хочешь? Использовать-то не дадут, не надейся.
— Эту информацию, Андрей Викторович, я пока просто собираюсь иметь. А там — видно будет.
— Ты, оказывается не только честный, но и очень смелый. Не страшно?
— Страшно, — согласился Миронов. — Особенно, после того, что я сегодня видел. После Гельфера. После этого мертвого упыря из «девятки». Ты знаешь, поговаривали, что его используют для деликатных поручений. Я-то и видел его всего пару раз, по случаю.
— Умеешь, ты, однако, капитан, использовать эвфемизмы. Слово-то, какое подобрал. То, что ты сегодня видел — по-твоему — исполненное деликатное поручение? И кто это они, раздающие такие деликатные поручения?
Машина ехала по направлению к пригородам и, как отметил про себя Тоцкий, Миронов не очень спешил.
— Я пытаюсь понять, — сказал Миронов, — только понять, что происходит. Не более. Думаю, что ты не лгал.
— Думаешь?
— Хорошо, уверен. Я уверен, что ты не лгал. Потому и спрашиваю.
Тоцкий все равно не мог заставить себя хотя бы на секунду поверить в то, что Миронов искренен. Не мог — и все. Может быть, виной тому были сотни конвертов с деньгами, розданных им в самых разных местах, самым разным чинам за самые разные услуги.
Кто-то требовал этих подношений, кто-то, напрямую, вымогал, кто-то благосклонно принимал, преисполненный собственной значимости. Но никто никогда не отказывался. Дело было не в продажности отдельных чиновников, речь шла о системе, требовавшей мзды, как Молох — кровавой жертвы. Требовавшей — и получавшей. Иначе механизм не работал. Просто он был создан для этого. Тоцкий за пять лет своей работы заплатил системе десятки миллионов долларов, и банк заработал на этом сотни миллионов. Все были довольны, все шло по накатанной, но теперь — где-то произошел сбой.
Андрей не мог детально представить себе, в каких невообразимых высотах принималось решение о превращении «СВ Банка» в жертвенного тельца, но вполне мог представить последствия передела. Миронов в такой крупной игре был пешкой, даже не пешкой — микробом. А неподкупность или продажность микроба игроками во внимание не принималась. Задача исполнителя — отработать свою линию, не зная, как взаимодействуют остальные части цепочки. Спецслужбы называли это «игрой в темную». Вот только одно не вязалось с общей картиной — почему его арест произвела Служба Безопасности? МВД, «шестерка» — тут все понятно, а вот чекисты…
Осуществить розыск и задержание? Это — да, это они могут куда лучше ментов, контора с опытом и репутацией. Да и аппарат со старых времен — без равных. Но после поимки, и думать нечего — отдали бы на растерзание в контору Зуйко и Кондратюка. И только в случае, если кто-то достаточно могущественный, чтобы договориться с чекистами, ведет через них свою игру — случилось бы то, что случилось. Забавно, если такую крутую контору кто-то играет «в темную». Тоцкий даже улыбнулся украдкой. Кому-то очень нужно, чтобы информация «слилась» в СБУ, а не к ментам или ОБЭП, значит, этот кто-то имеет альтернативный вариант развития событий. Вот, черт! Угораздило меня стать ключевой фигурой в чужой схеме! И что в этом случае делать? Никто не гарантирует, что меня не «выжмут досуха» и уже после этого «сдадут» ОБЭПу. Или, наоборот, не придержат, как козырный туз в рукаве у шулера, чтобы выложить на стол для перелома в игре. Вот понять бы еще, в чем суть игры — тогда можно было бы и полавировать. Предположения, одни предположения…
В любом случае — Миронов не палач. Просто разработчик операции, хорошо знающий психологию, нашел из всех вариантов наиболее приемлемый. Этот чертов психолог, просчитал, что если я и буду с кем-то говорить, то именно с таким типом, а уж никак не с мордоворотом с цепью толщиной с руку на шее. Вот отсюда и СБУ. Вот отсюда и Миронов, с его интеллигентными ухватками, правильной речью и отсутствием склонности к мордобою. Контора всегда стелет мягко — это профессиональный подчерк. Хотя и тут есть виртуозы по владению валенком с песком, но уровень, все же разный, как ни крути. Принципиально другой подход к съему информации.
— Ты сам обо всем догадываешься, — сказал Тоцкий в слух. — Тебе надо, чтобы я подтвердил твои предположения?
— Хотелось бы, не скрою.
— И на обмен информацией согласен?
— Смотря, что попросишь. Кстати, ты знаешь, о чем просить?
— Честно? Пока нет. Но зато знаю, о чем говорить не буду.
— Если ты о тех, кто был с тобой в загородном доме, то я тебя уже и не спрашиваю. Просто дай свою версию происходящего. Дополни то, что ты рассказал о Красновой и всех остальных.
— Ладно, — сказал Тоцкий, — останови здесь. Мне в туалет надо. Заодно и поговорим. Да не бойся ты! Я не буду бежать.
Миронов остановил машину, отстегнул «браслеты» от дверной ручки и, когда Тоцкий вышел на обочину, опять сковал ему руки спереди.
— Давай, — сказал он, — действуй.
Тоцкий отошел на несколько шагов в сторону, и начал действовать, обильно орошая придорожную траву. Миронов ждал его, облокотившись на крышку багажника, не то, чтобы до конца расслабившись, но и не слишком напряженно поглядывая за подопечным. Закончив справлять нужду, Андрей подошел к нему и стал рядом, с удовольствием вдыхая свежий ночной воздух. Даже курить не хотелось. Несколько минут они простояли молча, наблюдая за проносящимися мимо машинами, достаточно редкими в это время суток.
— Работа у тебя собачья, — сказал Тоцкий.
— У тебя тоже, — отозвался Миронов.
Они опять помолчали. Миронов суховато прокашлялся.
