не было.
Разбитый вдребезги минивэн террористов взмыл над террасой, как пивная банка от удара ноги подростка. Вслед за ним в воздухе оказался «патфайндер», колеса которого крутились вхолостую, словно выпущенные над посадочной полосой шасси авиалайнера, а еще через две секунды над землей полетел и последний из микроавтобусов, почти целый, если сравнивать с первым минивэном, во всяком случае, сохранивший форму и часть стекол.
Внизу промелькнула восьмиконечная звезда на фоне зеленой травы, выкрашенные бордюрные камни, и тут же остатки первого минивэна, скачущие впереди, снесли часть балюстрады, и джип профессора проскочил в проем вслед за ними. На миг звуки стихли. «Ниссан» плыл по воздуху на высоте нескольких метров, покачиваясь, словно лодка на волнах.
Криницкая, до сих пор лишь повизгивавшая при особо страшных перелетах, наконец-то заорала в голос. К ней присоединился визг Арин и, как понял Рувим с удивлением, и его собственный крик. Джип начал снижение, завывая ожившим движком, как наемный плакальщик на похоронах. Земля несколько раз ударила снизу, в подвеске «ниссана» что-то лопнуло с оглушительным звоном. Профессор уже думал было тормозить, но не успел — слишком быстро мчался «патфайндер». Рувим крутанул руль налево, снес правым крылом каменную белую вазу для цветов, проскочил в миллиметрах от ограждения усыпальницы, ободрал всю левую сторону о массивное дерево, росшее тут с незапамятных времен, ловко поддал бампером по низкой скамейке, стоящей на аллее, и снова оказался на крутом коротком склоне, ведущем вниз, в припортовые кварталы. Какое-то мгновение тяжелый внедорожник висел над спуском, задумчиво покачиваясь, но не удержался и полетел вниз, снова набирая потерянную было скорость.
Вторая машина преследования, шедшая буквально в двух десятках метров за «патфайндером», проломила перила на несколько метров левее первого минивэна, и, приземляясь, срезала добрую половину ряда аккуратно высаженных туй своим плоским изодранным брюхом. В какой-то момент со стороны казалось, что она перевернется, но та, зарывшись в землю на ладонь, осталась стоять, уткнувшись разбитым передком в ограждение усыпальницы Баба.
Люди, вышедшие, а вернее выпавшие, из разбитого минивэна сразу после остановки, напоминали пиратскую команду после неудачного абордажа — кровь, разорванная одежда, ссадины и рваные раны. Полет вниз по склону не прошел для них бесследно. На ногах держались всего четверо боевиков, трое их коллег остались лежать внутри микроавтобуса умирающими или мертвыми. Водитель был еще жив, но из за руля выйти не мог: сломанную голень намертво зажало сорванным с креплений креслом.
«Ниссан» еще набирал скорость, когда эти четверо уже оказались у края балюстрады, и вновь загрохотали выстрелы. Пули ударили в корму «патфайндера», дырявя металл и вспарывая обшивку.
— Не поднимать головы! — крикнул Рувим и сам втянул ее в плечи, как мог, чтобы прикрыться хотя бы массивным водительским подголовником. — На пол, барышни! На пол!
Пуля вырвала клок из сидения правее его плеча и с чавканьем вонзилась в приборную доску. Джип прыгал козлом, тяжело, с хрустом продавливая очередной кусок ограждения над террасами. Под ним что-то страшно скрежетало, и ухало, но колеса все еще не оторвались. В сравнении с этими утробными стонами умирающего внедорожника попадания пуль в корпус слышались, как безобидное стаккато. Из заднего сидения полетели ошметки, но Арин за секунду до того упала на пол и благодаря этому уцелела. Профессора защитил каркас водительского кресла, но в спину ему наподдало так, что он заорал, а вот Криницкой повезло меньше всех — пуля угодила ей в плечо, но, пробив на своем пути несколько препятствий, смятый кусок металла потерял скорость, и, войдя мышцу всего на несколько сантиметров, вызвал болевой шок. Марина на миг задохнулась, не в силах крикнуть, и осела, теряя сознание. Рукав ее рубашки залило красным.
Якуб и Зайд в эту минуту выбежали на террасу над Променадом. Старый бедуин мгновенно оценил положение — грохот выстрелов отчетливо доносился снизу, хотя стреляющих было почти не видно.
— Помоги им! — скомандовал он, не замедляя шага.
Якуб кивнул и присел у перил, сорвав с плеча свой «галил».
Зайд пробежал еще шагов пятьдесят и, поглядев направо, увидел человека, ловко скачущего вниз по искалеченным лестницам Бахайских садов. В руках у него виднелась длинноствольная винтовка, за спиной подпрыгивал легкий рюкзачок, светлая голова была непокрыта. Зайд встал, приглядываясь.
Человек бежал не как испуганный турист, случайно оказавшийся в центре настоящих неприятностей. Человек бежал, как бегают профи — пружинисто, держа винтовку чуть на отлете, рассчитывая каждый шаг, каждый прыжок, каждый взмах свободной руки, служившей ему для балансировки.
Зайд, не спуская глаз с бегущего, медленно потащил из-за плеча свое оружие.
Тот, кого сейчас звали Христо, почувствовал, как чей-то тяжелый взгляд коснулся его спины и провел когтями между взмокших от бега лопаток. Лже-болгарин был бы давно мертв, не следуй он инстинктам — взгляд нес в себе опасность.
Смертельную опасность.
Христо на ходу перехватил винтовку поудобнее, в несколько прыжков оказался на ровной площадке, усеянной осколками камня и вырванным дерном, собрался, заставив каждую мышцу работать для осуществления задуманного, и мягким движением кошки мгновенно развернулся, вскидывая орудие к плечу. Взгляд его искал цель, он практически почувствовал расположение противника еще до того, как заметил небольшую фигурку у ограждения верхней террасы. Фигурок было две — одна правее, одна левее, но угроза исходила от правой.
Христо прицелился и увидел в окуляре ствол наведенной на него снайперской винтовки с черной бездонной дырой посередине. В стекле чужого прицела завис чудовищного размера глаз, искаженный линзами до схожести с рыбьим. Ликвидатор не успел рассмотреть того, кто глядел в прицел, скорее догадался — это тот человек, что стрелял в них на крыше несколько минут назад… Как же не повезло! Всего секунда… Нет, доли секунды! Неужели у него не хватит времени спустить курок?
На срезе чужого ствола полыхнуло почти бесцветное пламя, и в следующий момент огненный поток пронесся через мозг чистильщика. Вспыхнул молнией и превратился в сгусток густой смоляной тьмы, заполнившей черепную коробку без остатка.
Пуля Зайда прошила лже-болгарину голову на сантиметр выше левой брови, почти посредине лба, и Христо рухнул навзничь, так и не сообразив, почему так сразу погасили мир.
Старый бедуин опустил ствол «галила» к земле и удовлетворенно улыбнулся.
— Я никогда не промахиваюсь дважды, приятель… — сказал он. — Почти никогда.
Справа от Зайда громыхнула винтовка сына. Раз, другой, третий… Бедуин глянул в прицел, стараясь рассмотреть тех, по кому стрелял Якуб. Деревья и кусты частично закрывали ему обзор. Он видел лишь мельтешение теней за усыпальницей Баба. Надо было спускаться ниже, тем более, что со всех сторон выли сирены — кавалерия спешила на помощь, как всегда опаздывая.
— Якуб! — крикнул Зайд, и, когда сын повернул голову, показал жестом, направление движения.
И они побежали вниз по развороченным лестницам.
Охрана Бахайских садов сидела в укромных уголках и не отсвечивала. Автомобильный рейд по их святыне и перестрелка, во время которой пули свистели над головами, добавила им осторожности. Звук сирен стал нестерпимо громким — полицейские машины наконец-то добрались до места событий. Стали слышны отдаленные крики, напоминающие команды. Наверху спецназ разворачивался на позиции, готовясь к бою. У Зайда и Якуба не было времени на подготовку. Едва выскочив из одной перестрелки, они со всей прытью мчались навстречу следующей. Отец с сыном преодолели половину пути, когда воздух наполнился пронзительным свистом турбин и с прозрачного хайфского неба на сады обрушился легкий винтокрыл. Машина нырнула к самой земле, пошла по дуге, заваливаясь на бок. Винты бешено рубили воздух, на фонаре кабины играли блики солнца. Сам фонарь был зазеркален до полной непроницаемости, вертолет выкрашен в радикально черный цвет.
Скоростной, похожий на стрекозу аппарат прошел над головами бедуинов настолько низко, что их буквально пригнуло к земле. Посадочные лыжи скользнули в полутора метрах над людьми. Зайд прекрасно рассмотрел закрепленный в подбрюшье геликоптера многоствольный авиационный пулемет.
Это за нами, подумал Зайд, но вертолет взмыл вверх, перескакивая старые деревья, росшие у усыпальницы, развернулся и спикировал как раз туда, где недавно мелькали тени.
Рррррррррррррррр!
