Кейн в порядок и сделаем так, чтобы ей было удобно.
– Вы больше не будете давать ей лекарства?
– Нет, если она не попросит.
Пока Эмма и Ханна ждали, стрелки часов, казалось, будто завязли в песке. По прошествии сорока минут, Эмма не выдержала и собиралась вернуться, как в дверях ее встретил врач.
– Я не понимаю, как такое возможно, но мы сможем выписать ее уже через неделю.
Она заулыбалась, представив, что Кейн придется лежать на спине целую неделю.
– Если Вы выдержите ее так долго. Эта неделя будет сложной, Кейн не лучший пациент.
– Вы не понимаете. Я думал, что ей придется пробыть здесь месяц или даже два.
– Нет, доктор Элтон. Это Вы не понимаете. Кейн сильный человек, и она привыкла делать удивительные вещи. Сейчас ей некогда болеть, и она приказала себе излечиться.
– Тогда пусть ваши дети унаследуют это от нее, миссис Кэйси. Идите к ней, она звала Вас. – Доктор Элтон похлопал ее по руке и ушел.
За это время многое изменилось. Кейн выглядела почти здоровым человеком, теперь только из ее носа торчала кислородная трубка. Той, что больше всего ее раздражала, не было, и Эмма могла только надеяться, что это персонал клиники убрал ее.
– Мне слишком больно кусаться, так что иди сюда. – Голос Кейн был все еще хриплым, но звучал чудесно. Эта реплика была первыми словами, которые Кейн сказала ей без гнева.
– Кейн, мне так жаль. Прости меня за все. Я очень благодарна тебе за то, что ты спасла меня.
Она перестала извиняться, когда Кейн протестующе подняла руку и прошептала:
– Она такая красивая, Эмма.
– Она Кэйси, Кейн. Разве она могла стать некрасивой? Я знаю, что одно только это не исправит всего между нами, но я научила ее любить тебя и Хэйдена. – Эмма села на стул рядом с кроватью и положила руки рядом с телом Кейн. – Она так много спрашивала о тебе. Я рада, что ты о ней узнала.
У Кейн ужасно болел бок, и она не была расположена к ссоре.
– Ты планировала отправить меня в тюрьму и забрать себе Хэйдена, так что извини, мне кажется, что твои слова не слишком искренни. – Самое грустное для Кейн во всей этой ситуации было то, что она пропустила вторую беременность Эммы. Она живо вспомнила первую.
– Не напрягайся сегодня, ясно? – Кейн сидела на краешке кровати и надевала носки, параллельно читая нотацию женщине, лежащей на кровати. Седьмой месяц беременности начал утомлять ее.
– Когда ты вернешься домой?
Раздраженный тон не рассердил Кейн. Это все гормоны, настоящая Эмма вернется после рождения ребенка.
– Постараюсь придти пораньше. Я уже сказала Винни, что не могу остаться надолго, но сегодня важная встреча, которую я никак не могу пропустить.
Эмма наблюдала, как Кейн одевается. Страсть ушла. Теперь она понимала то, что знает каждая беременная женщина – теперь, когда она ощущала себя выброшенным на сушу китом, она не могла винить Кейн в том, что она больше не считает ее привлекательной.
– Может быть, тебе стоит погулять вместе с Кармен? Погода сегодня хорошая.
– Я не домашнее животное, Кейн, не надо вести себя так снисходительно. Иди. Ты наверняка уже опаздываешь?
Если Эмма ждала, что Кейн разозлится и дело дойдет до ссоры, на которую она набивалась, случилось противоположное. Кейн присела с ней рядом и взяла ее лицо в свои ладони.
– Я знаю, что ты устала, милая. Я люблю тебя. Отдыхай, а я обещаю, что приду домой рано.
Эмма кивнула и опустила голову, чтобы Кейн не видела слез. Это неправильно – постоянно выплескивать свое плохое настроение на человека, который любит ее больше жизни. Кейн нежно поцеловала ее в лоб. Ей, никогда так сильно не хотелось попросить ее остаться, как в этот момент, но это были просто скачки настроения. Весь этот трагизм покажется ей глупым через час, поэтому Эмма промолчала.
Пытаясь расслабиться, Эмма разделась и пошла в душ. Вспоминая свои действия, она прислонилась к стене и заплакала. Ей бы хотелось начать утро заново, чтобы взять назад свои жестокие слова, но Кейн ушла.
– Эмма, ты идиотка. Если ты будешь продолжать в том же духе, она найдет кого-нибудь, кто не будет все время пререкаться. – Она заплакала, когда ей никто не ответил. Во время беременности она начала разговаривать сама с собой.
И вдруг оказалось, что она была не одна. Она еще громче зарыдала, когда услышала тихий голос у уха:
– Но ей нравятся дерзкие женщины. Ей нужна партнерша, а не комнатная собачка.
Стройное обнаженное тело Кейн прижималось к ней сзади. Эмма повернулась и прижалась щекой к плечу Кейн.
– Не надо слез, любимая. Они испортят нам утро. – Кейн провела пальцами по мокрым светлым волосам. После того как она увидела грусть на лице Эммы, она не смогла уйти.
– Что ты тут делаешь? – Эмма поцеловала Кейн в ключицу.
– Я здесь живу, любимая. Я тот человек, о которого ты по ночам греешь ноги. – Кейн провела пальцами по шее Эммы и укусила ее кожу рядом с ухом. Эмма задрожала.
– Я знаю это, дурочка. Я хотела сказать – разве тебе не нужно быть на встрече?
– У меня был выбор – провести день с жирными мужиками или с тобой. Выбрать было не сложно, поэтому я здесь. Я хочу провести день, показывая тебе, как я тебя люблю, и доказать, что я считаю, что ты очень красивая.
– Ты знаешь, как я тебя люблю? – Эмма притянула Кейн к себе, чтобы та ее поцеловала. Вся неуверенность исчезла, когда язык ее любимой нежно коснулся ее языка, и Кейн обняла и крепче прижала ее к себе.
– Как насчет того, чтобы ответить на этот вопрос в спальне? – спросила Кейн, когда их губы разомкнулись.
– Да, я готова.
Они провели не одно подобное утро, и часто днем Эмма прибегала в офис Кейн, чтобы она могла почувствовать, как толкается Хэйден. Была ли Ханна такой же активной? Выглядела ли Эмма, так же прекрасно, когда кормила ее? Кейн никогда этого не узнает, и ее миссис Кэйси украла все это у нее.
– За этот месяц я кое-что о себе узнала, Кейн. В конце концов, я не смогла предать тебя ради того, чтобы вернуть сына. Я очень долго считала это справедливым – у тебя есть Хэйден, а у меня – Ханна, но это неправильно. У нас двое детей, каждому из которых нужны мы обе. Я бы очень хотела, чтобы ты меня простила, но если нет, нам нужно будет научиться как-то делить их.
– Если бы ты была на моем месте, ты бы простила?
Эмма признала, что когда она вернулась и попросила увидеть Хэйдена, Кейн позволила ей это. Не вина Кейн, что она бросила их, и теперь их сын ее ненавидит. Поэтому она честно ответила:
– Нет.
– Милая, это, может быть, самое честное, что ты говорила мне за всю жизнь.
Выражение нежности и необходимость признаться в очень неприятном заставили ее заплакать.
– Есть кое-что еще. – Всхлипывая, она рассказала ей все. Хэйден исчез, Кейн ранена, и это все – ее вина.
– У кого он?
– У Джованни Бракато.
Кейн забыла о боли и с силой сжала кулаки.
– Этот жирный ублюдок пожалеет о том, что родился на свет.
– Я с ним уже встречалась. – Эмма вытерла слезы и отодвинулась. Она не думала, что Кейн ударит ее,
