– Еще раз спасибо, отец Энди, – Кейн встала, собираясь уйти. В голове ее уже сформировался набросок плана действий.
– Может, хочешь уйти через черный ход? Я могу сказать, чтобы тебя отвезли домой на моей машине.
Она покачала головой и подошла вплотную к пастору.
– Мой отец говорил, все должны видеть, что ты в игре. Я выйду через парадные двери. И знаешь, почему?
– Почему же?
– Я готова к игре, – она хотела посмотреть, насколько хороши были противники.
Глава тридцать восьмая
Кейн уверенным шагом пересекла собор, бросив быстрый взгляд, в сторону церковной лавки, и вышла из храма. На улице было прохладно. Как Кейн и просила, машина стояла на противоположной стороне улицы, возле театра. Кейн не ожидала хвоста, по крайне мере не от Шелби и Клэр, так как их минивэн был припаркован с другой стороны площади.
Джо и Лайонел вышли из храма как раз в тот момент, когда Кейн села на заднее сиденье и захлопнула дверь машины. Теперь, когда ни она, ни кто-либо другой не видел, Джо достал мобильный и вызвал подкрепление. Он описал машину и куда она направлялась, призвал агентов из микроавтобуса системы наблюдения включиться в обсуждение по радио. Лайонел уже вышел в эфир. Джо понимал, что, если у них и было преимущество, то Кейн уже перехватила инициативу. Машина остановилась у офиса Винсента Карлотти. Похоже, Кейн собиралась обсудить дела, и только потом ехать домой, ведь она готова была закончить охоту на Джованни и его сыновей.
Подъехав к своему дому, Кейн внимательно его осмотрела. Все было точно так же, как в тот злополучный вечер, когда она направлялась на склад, где ждал ее Кайл, готовивший покушение.
Из машины нельзя было заметить ни единого следа пуль, но ведь люди Джино заходили вовсе не с фасада. Как и его трусливый отец, он выбирал другие способы – подкрасться незаметно, зайти сзади.
Кейн пришлось пару раз глубоко вздохнуть, прежде чем она решилась открыть дверь машины, хотя и знала, что Эмма сделала все, что могла, чтобы подготовить Кейн к виду нанесенного дому ущерба. Теперь пришло время своими глазами увидеть, что произошло, пока она была в больнице, и почему именно нельзя было оставить Бракато безнаказанными.
Войдя в дом, Кейн услышала множество знакомых голосов, но восприятие ее мгновенно переключилось на один, самый желанный. Эмма сидела в кабинете Кейн, в большом кресле, изрешеченном пулями. Она подписывала договор с такелажной компанией, которая должна была вывезти мебель на время ремонта.
– Просто нужно убедиться, что все, что не пострадало, завернуто и хорошенько упаковано, особенно мебель из комнаты моего сына, это наверху.
Главный рабочий внимательно оглядел кабинет:
– Мы будем очень аккуратны, мэм. А могу я спросить, что тут произошло?
– Моя супруга решила нанять группу киллеров, чтобы они расстреляли тут все, а у нее был повод начать ремонт, – ответила Кейн с порога.
У Эммы разлетелись из рук все бумаги.
– Очень смешно. Острячка.
– И, представь себе, ты меня такую любишь.
Они смотрели друг на друга горящими глазами, а рабочий не мог отвести от них взгляд.
– Мне где-то еще нужно подписать? – Эмма все еще смотрела на Кейн. Вопрос вывел рабочего из транса.
– Нет, мэм, извините, – он собрал бумаги и побрел к двери.
– Госпожа Кэйси, можно отвлечь вас на пару минут, – Кейн наклонилась к Эмме через стол, протягивая руку. – Если вы свободны, не могли бы вы показать мне хоть одну комнату в этом доме, где не было бы дыр?
Они уже поднялись до середины лестницы, когда их догнали Лу и Меррик.
– Даже не думайте, – предупредила Эмма. – Говорю вам, я хочу, чтобы вы двое так и стояли здесь и расстреляли в упор любого, кто рискнет побеспокоить нас.
Кейн тихо рассмеялась и прошла за Эммой в их спальню. Там ничто не изменилось с тех пор, как она отправилась на злополучную встречу с Кайлом. И даже рубашка все так же висела на стуле рядом со шкафом, а на тумбочке стоял налитый до половины стакан воды. Но больше всего Кейн поразило то, как Эмма посмотрела на фотографию, стоявшую рядом с телефоном.
– Скажи-ка мне кое-что, – Эмма наклонилась к Кейн и что-то шепнула в ушко. – Она боялась, что нож для масла, который Кейн сжимала, мог погнуться, в таком напряжении была ее любимая. С тех пор, как Кейн подобрала ее на машине, платье Эммы в сочетании с туфлями на высоком каблуке не давали ей покоя.
– Что?
Эмма рассмеялась, когда услышала, как дрогнул голос Кейн.
– Ты, девочка моя, играешь с огнем и вот-вот сгоришь.
Эмма никогда не принимала всерьез такие угрозы, потому что знала, Кейн была, ко всему прочему, человеком благородным.
– Хм, а ведь я уже несколько месяцев играю с огнем, и неплохо этому обучилась, – сказала она. – Но хватит об этом. Я, помнится, кое о чем тебя спросила.
Они ужинали в уютной нише в глубине зала одного из ресторанов Винни. Целая компания серьезных парней, расположившаяся неподалеку, не привлекала их внимания. Длина скатерти позволяла Эмме спокойно положить руку на бедро Кейн и вызывающе царапать ногтями дорогую материю ее брюк.
– Сначала скажи мне, мисс Верде, знают ли жители висконсинского городка Хейвуд о том, как ты умеешь дразнить? – Кейн поймала ее ладонь и прижала к губам.
– Я и не дразню, милая, – высвободив руку из пальцев Кейн, Эмма дотронулась до ее груди и провела вверх, положив ладонь на шею Кейн. Та совсем немного повернув голову, поцеловала Эмму. И в этот момент послышался звук спуска затвора, и сработала вспышка. Эмма посочувствовала несчастному парню с камерой, которого тут же окружили мордовороты Кейн. Фотограф заслужил бы еще больше сочувствия, если бы не прервал лучший поцелуй в ее жизни.
– Ребята, я не думаю, что он собирается продать этот кадр федералам. Пустите его, – приказала Кейн. Она протянула парню чек на более чем сотню долларов и попросила копию снимка.
До того дня, когда они снова стали жить вместе, эта фотография стояла дома у Эммы. И та никогда не могла забыть, с какой нежностью Кейн держала ее за подбородок, когда целовала. Нежность Кейн позволяла Эмме чувствовать себя обожаемой. А Кейн скучала по этому маленькому напоминанию об их чувствах, все четыре года, пока Эммы не было рядом.
– В тот вечер ты так и не собралась задать мне вопрос, о котором говорила, – нежные руки легли ей на плечи, и Эмма почувствовала силу Кейн, когда та прижала ее к себе. – Ты помнишь, что хотела узнать?
У Эммы перехватило дыхание, когда любимые руки заскользили вниз и сжали ее грудь.
– Я хотела спросить, нравится ли тебе мое платье, ведь ты ничего о нем не сказала, когда мы пришли.
– Понятно, – Кейн провела рукой по животу Эммы, потом обратно. – Ужасно глупо с моей стороны было не сказать тебе, как прекрасно ты выглядела в тот вечер. – Кейн слегка ущипнула напряженный сосок, и Эмма прижалась еще теснее. – На самом деле, ты всегда чудесно выглядишь, любовь моя. Как нехорошо получается, если я тебе этого не говорю.
– Это благодаря тебе я чувствую себя красивой, – Эмма взглянула на снимок и улыбнулась, когда любимая снова слегка ущипнула ее сосок. – И так было всегда.
– Для меня ты всегда будешь красивой, – Кейн еще крепче обняла Эмму.
– Я хочу тебе кое-что сказать.
– Кое-что – можешь, если это не принесет мне боли.
Щека Кейн, по которой пришлась утром нелепая пощечина, еще была красноватой, и Эмма погладила ее ласковым и утешительным жестом.
