на мою семью? – низкий грудной смех Кейн прозвучал чудовищно. – Нет, Джованни, тебе придется ответить за каждое свое деяние. За все, что ты приказывал.
Бракато всегда боялся слез, но сейчас они одна за другой катились по его испачканным землей щекам:
– Нет, только не мои сыновья, прошу. Все, что угодно…
Кейн двумя пальцами, не снимая перчаток, взяла кольцо с ладони, подняла к свету, чтобы прочесть именную гравировку.
– За моего брата Билли ты заплатил жизнью Стефано, – перстень с едва различимым звуком шлепнулся в грязь перед Джованни.
– За жизнь моей матери жертвы Михаэля, похоже, недостаточно, но придется мне с этим смириться, – рядом с первым приземлилось второе кольцо.
– Моя сестра Мари – невинная душа. Но твоим детям было все равно, и они убили ее самым зверским способом.
Джованни знал, чье имя прозвучит сейчас. Он согнулся, точно от удара в живот, и затрясся, рыдая над скрывшимися в раскисшей земле золотыми перстнями. Его самый младший, Фрэнсис, был слишком мягок для того, чтобы войти в мрачный мир мафии, где обитали Бракато. Джованни всегда держал сына возле себя, чтобы Фрэнсиса не достали стервятники. Когда Джованни стал больше времени уделять тому, чтобы обучить сына тайнам преступных игр, парень начал, казалось, делать успехи, но ему столько еще предстояло узнать…
Подняв голову, Джованни узнал в руке Кейн кольцо Фрэнсиса. Нелепая автомобильная авария, казавшаяся чистым совпадением, унесла жизнь его сына.
– Это была твоя искупительная жертва за смерть Мари, – слова Кейн подтвердили самые страшные опасения Джованни.
– Значит, остался один. Даже если ты сегодня убьешь меня, останется спасение! Джино. Ему не будет покоя, пока он не отомстит за нас всех, – кричал он. Пена выступила у Джованни вокруг рта, он снова сплюнул. Потом последовал еще один удар Лу, и старик опять повалился в липкую грязь.
Лу поднял его. Бракато увидел последнее кольцо в руке Кейн, и его начала колотить крупная дрожь, он неразборчиво запричитал высоким и жутким голосом.
– Я хотела, чтобы сегодня ты познал боль от потери всей семьи, – последнее кольцо упало перед Джованни. – Это было за твою вину в смерти моего отца. Все, мертвы они все, и имя Бракато погибнет вместе с ними.
– Нет! У меня есть внук, и даже ты не так жестока, чтобы убить младенца! – он наклонил голову, пытаясь утереть слезы плечом. – А если я не прав, тебе уготовано особое место в аду!
Кейн кивком подозвала Мука. Тот подошел и передал ей сверток, который она привезла. Малыш Джино выглядел счастливым, он залепетал и улыбнулся, оказавшись у нее на руках.
– Твой старший сын умер с уверенностью, что я убила этого ребенка. В свои последние мгновения Джино думал о том, что собственной глупостью он погубил самое дорогое в своей жизни.
Больше всего Джованни хотелось избавиться от веревок, стягивавших его запястья, и разорвать Кейн голыми руками.
– Хм, на свете так много способов погубить что-то дорогое сердцу.
Джованни затаил дыхание, потом вздохнул, но ничто не могло помочь ему подавить смертельную горечь.
– Что же это, блин, значит?
– Что завтра на свете не будет Джованни Бракато третьего. И через неделю имя твоей семьи все забудут, – она отдала ребенка обратно Муку, и тот растворился в ночи, как бесплотная тень. – Сегодня ночью все будет кончено, Джованни. И нечего больше сказать.
Кейн толкнула его, и Джованни повалился в яму.
При падении старый Бракато сломал руку. Его одинокий жуткий крик разнесся на километры и потонул в наступившей лесной тишине.
– Вытащите, вытащите меня отсюда, – его воображению рисовалось, как все насекомые, водившиеся в земле Висконсина, начинают вгрызаться в его тело. – Кэйси, я не шучу!
Кейн махнула Лу, потом взяла лопату и начала закапывать яму. Джованни закричал громче, когда земля посыпалась ему на голову. Он, наконец, осознал, что за страшный план Кэйси приводила в исполнение. А Кейн продолжала ворочать грязь, пока не перестали слышаться вопли Бракато. Лу помог ей закопать яму, чтобы Кейн могла как можно скорее вернуться к своим близким. Сев в машину, она забрала у Мука младенца и поцеловала в лоб.
– Малыш, о твоей маме мне известно совсем немного, но, полагаю, она была бы рада. Потому что, как бы там ни было, у тебя появится семья, в которой тебя будут любить, и уже очень скоро. Я только что похоронила твое прошлое. Так что это отличный шанс начать все сначала.
– А Кейн рассказала нам новость…
Эмма не слушала Мэдди, хотя просидела с ней не меньше часа. Как бы той ни хотелось пораньше разбудить детей, Эмма велела подождать. Конечно, она ужасно соскучилась по Хэйдену и Ханне, но хотела, чтобы Кейн успела вернуться, прежде чем произойдет воссоединение.
Эмма постукивала ногтем по столешнице, пытаясь прийти в себя: она ужасно нервничала.
– Какие новости?
– Она же купила поместье старого Джонса. И сказала, что лучше всего будет, если его разделят Джерри и твой отец. Мы хотим к лету удвоить поголовье.
Когда вдали показались огни машины, Эмма едва не сорвала занавеску. Она смотрела в окно и не могла понять, почему постоянно была на иголках с тех пор, как они с Кейн попрощались на аэродроме. Она почти не сомневалась, что все прошло хорошо, но теперь, когда до ее мечты оставалось рукой подать, мысль о риске все потерять была невыносимой.
– Привет, милая, – любимый голос отозвался теплом в груди, и Эмма едва ли не спрыгнула с крыльца в объятия Кейн. – Пошли, и давай занесем в дом наш подарок.
Мук передал ей ребенка и, пожелав доброй ночи, направился вверх по лестнице.
Когда Кейн вошла в гостиную, Мэдди вскочила из кресла. Она улыбнулась, увидев, как малыш устроил голову на плече Кейн и забавно поморгал большими карими глазами.
– Во-первых, я хочу поблагодарить тебя за то, что заботилась о наших детях, – Кейн больше не могла выносить тоски во взгляде Мэдди, и передала ей ребенка. – И, если еще не очень поздний час, я хотела бы поговорить с вами обоими.
– Мы завтра возьмем выходной, это точно, так что никаких проблем, – ответил Джерри и погладил мальчика.
– Вы были так добры к нам. Особенно, к Эмме с Ханной, пока мы были не вместе. Эмма рассказывала мне о том, как вы обращались с нашей дочуркой, и, я уверена, такая искренняя дружба должна быть вознаграждена, – проговорила Кейн.
– Кейн, ты ничем нам не обязана. Мы с Мэдди рады были помочь, – этот внушительного размера мужчина едва не прослезился, когда детская ручка схватилась за его палец.
– Признаться честно, ребята, если бог и благословил меня чем-то, несмотря на все, что я натворила, то любовью моей жены, – Эмма взяла Кейн за руку и улыбнулась. – И никакими словами не опишешь то, что дает мне это благословение. Когда первый раз берешь на руки свое дитя, чувствуешь, как перед тобой открывается бесконечность возможностей, а сердце наполняется бесконечной любовью. И хотя ответственность – это подчас тяжело, но дело того стоит.
– Но мы не можем… – начал было Джерри, но запнулся. – Я тебя очень понимаю, и это все красивые слова, но у нас с Мэдди не может быть детей.
Кейн поцеловала Эмму в лоб и подошла к Джерри и его жене.
– Можно? – она протянула руки, чтобы подержать ребенка. – Отец всегда говорил мне, что дети, конечно, твои, но лишь совсем недолгое время. И за этот короткий, но счастливый срок, ты можешь сделать для них все, чтобы они выросли хорошими людьми. И для вас это время только что началось, понимаете?
У Джерри задрожали руки, когда он забрал у Кейн малыша, едва не уронив от волнения.
