девушка.
— Извини, но Вас-Васу пора ветчиной становиться, — мимоходом намекнул Костяк и, чтобы подруга не сердилась, тут же спросил: — Эле на площадь ушла?
— Ушла. Только ты без глупостей. Я совершенно к блудодейству не расположена.
Лохматый хмыкнул:
— Неужто я другого ожидал? Я по делу зашел. Только интересно узнать — ты вообще развлечений постельных избегаешь или только со мной?
Даше обсуждать подобные глупости совершенно не хотелось, но Костяк смотрел с честным интересом. В конце концов, друг он или не друг? Ведь заслуживает откровенности.
— Иногда целоваться с тобой очень даже приятно, — с некоторым смущением признала Даша. — Но трахаться и барабаниться я совершенно не желаю. Ни с кем. Такая уж я уродилась.
— Ладно, — пробормотал Лохматый. — А я уж думал, ты от меня отбиваться решила, — Костяк кивнул на шеун в руках девушки.
— Вот дурак, — Даша улыбнулась. — Я тебя резать не буду, даже если на меня полезешь. Только мне противно будет. Мне секса не хочется.
— А что нужно, чтобы тебе захотелось? — спросил Лохматый и сел на колоду, явно приготовившись слушать.
— Ну, ты прямо профессор-сексопатолог, — хихикнула Даша. — Знаешь, для пробы меня бы устроила уютная постель, чистое белье, спокойная обстановка, музыка, нежный партнер. И немножко моего собственного возбуждения.
— А так бывает? — с сомнением спросил Костяк.
— Ты насчет моего возбуждения? — вздернула нос Даша.
— Нет, я насчет того, захочешь ли ты вообще попробовать снять пробу, если заранее не хочешь попробовать пробовать.
— Издеваешься, да? — Девушка с подозрением смотрела на задумчивого вора.
— Я?! — удивился Лохматый. — Извини, я просто неграмотный и косноязычный. Ты бы на бумаге все свои любовные пожелания изложила, я на ночь по слогам читать буду и запоминать.
— Вот бюрократ-извращенец. Сейчас как дам по уху! — Даша показала другу измазанный зеленью кулачок.
— Опять по уху? — Костяк все-таки ухмыльнулся. — Мой руки и пойдем на площадь.
— Что я там не видела? — удивилась Даша. — Толпы я не люблю, а новости мне потом Эле перескажет.
— Я тебя не указы слушать зову. Там еще и казнь будет, что тебе тоже вряд ли понравится. Но сходить нужно, ты должна на кое-что иное посмотреть.
В спокойном голосе Лохматого Даша уловила совершенно несвойственную ему нерешительность. Вот еще новости.
— Что-то случилось? — настороженно спросила девушка.
— Вроде пока нет. — Костяк вздохнул. — Я бы рассказал, но лучше, если ты своими глазами увидишь. Так честнее будет.
— Ты меня сейчас напутаешь.
Лохматый засопел:
— Я тебя когда-нибудь напрасно пугал или беспокоил?
— Как сказать, — Даша покосилась на памятный порог дома. Ну, тот пошлый случай назвать «беспокойством» язык не повернется. — Мне переодеваться?
— Как хочешь, но, пожалуй, не нужно. Лучше нам незаметными быть. А когда ты шикарная, я еще и нервничаю. — Лохматый выразительно вздохнул.
— Брехун, — сказала Даша и пошла переодеваться.
Кажется, на площадь собрался весь город. Костяк настойчиво пробивался сквозь толпу, Даша с трудом поспевала следом, поневоле активно работая локтями. Вокруг ругались. Какой-то здоровенный, заросший волосами кузнец обозвал Дашу вертлявой потаскухой, Костяк обернулся и коротко спросил:
— Что?
Вокруг мгновенно замолчали.
Кузнец, возвышавшийся над толпой чуть ли не на голову, неуверенно пробормотал:
— Что ноги добрым людям отдавливаете.
— Твои колоды и бык не отдавит, — буркнул Костяк. — Ты, волосатый, больше за свой язык волнуйся.
Кузнец благоразумно промолчал, а Костяк ухватил подругу за руку и потащил дальше. За спиной что-то сказали про обнаглевших «деловых», но не слишком громко. Даша лезла за Лохматым, утешая себя тем, что догадалась надеть штанишки — подол платья точно бы оборвали. Снова гнусаво загудел сигнальный рог.
— Куда мы премся? — наконец взмолилась девушка. — Я уже вся оборванная.
— Сейчас, маленькая, — заверил взмокший Костяк. — Нам видеть нужно…
Даша надула губы. «Маленькая» — вот еще. Сам-то двухметровый огр-баскетболист выискался.
Рядом уже возвышались стены замка. Костяк бесцеремонно спихнул с возвышения двух подмастерьев, и Даша оказалась стоящей на приготовленном для ремонта штабеле бревен. Отсюда была видна вся плотно забитая народом площадь. Справа, шагах в тридцати, виднелась двойная шеренга солдат, отсекающая толпу от двух помостов. На одном занимали места благородные лорды и дамы, на меньшем помосте торчала колода отвратительного вида. Рядом с колодой красовался мужчина в несуразной, украшенной перьями, шляпе. Он монотонно читал длинный свиток:
— …вероломно и нагло грабят купцов, находящихся под защитой королевской руки. К примеру, у Белой затоки напали на барку честного купца Грейда-Оружейника…
— Войну сейчас объявят пиратам Флота, — прошептал Костяк, обнимая девушку сзади.
— Сама не глухая, — огрызнулась Даша. Стоило лезть через толпу, чтобы присутствовать при столь исторически значимом моменте. Политика Даше и в досмертном мире надоела. К тому же сейчас Лохматый слишком крепко ее обнимал. Стоять, конечно, удобно, но… Если ему так пообжиматься приспичило, можно было и дома остаться.
— Аша, если про войну поняла, смотри на благородное общество. В центре, видишь, король сидит. Лицо такое важное, жабье…
На короля взглянуть было любопытно. Так себе монарх — весьма престарелый и весьма перекормленный. Мантии с горностаями его величество, вероятно по причине жары, не носил. Расшитый жилет, рубашка шелковая. Шелка потребовалось — на два парашюта хватит. И борода венценосному старику не шла — кто видел жабу с этакой жалкой порослью на щекастой физиономии?
— Рядом с ним лорд Дагда, — продолжал просвещать подругу едва слышным шепотом Костяк. — Этот из Калатера прибыл. Тамошний лорд-регент. Мы с Калатером теперь вроде как в союзе против Объединенного Флота. Этот Дагда, по слухам, железную руку имеет. Суровый до ужаса. У него в городе без разрешения и плюнуть боятся.
Даша поморщилась. Ну не плюют, и очень хорошо в санитарном отношении. Хотя, судя по худому, брезгливому и болезненному лицу, личность этот лорд-регент малосимпатичная. На рынке Даша слышала, что у него в городе целый кодекс экзекуций расписан, вплоть до четвертования. Хвалили на рынке этого тощего типа — мол, вот кто порядок в своем городе навел-то.
— По другую руку короля — его сестра, леди Ида. Дальше принц Берн…
Вот на кого интересно посмотреть. Даша разглядывала крепкого, среднего роста мужчину. Нельзя сказать, что противный, — лицо решительное, открытое. Невзирая на теплую погоду, в полном воинском облачении — кольчуга, на груди полированными железяками усиленная, блестящие наручи. Шлем на руке держит. Ветерок темные волосы перебирает. Вполне за настоящего принца сойдет, разве что уже весьма не юн, под сорок будет или даже чуть больше. Пять лет назад, наверное, посвежее выглядел. Не так уж плохо Эле в Перчатках служилось. Физиономия у принца Берна действительно благородная. Хотя, между нами, девочками, — засранец, он и есть засранец. Деспот неблагодарный.
