– Да от него потерь больше, чем от взвода чертей, – заметил Генка. – Я «берцы», между прочим, выкинул. Хорошие были ботинки, разношенные.
– Животные такую вонь разводить не умеют, – пробурчал Андрей. – Даже скунсы. У этого псевдокота в кишках все иракские запасы химического оружия.
– Однозначно, террорист, – поддержал Генка. – Душман пуштунского происхождения. Такого только объемным взрывом выкуришь.
– Абзац, как вы предвзято настроены, – сердито сказала Мариэтта. – Животное нужно приручать, кормить. Оно сообразительное.
Андрей пожал плечами. В сообразительности диверсанта сомнений не имелось. Вот только приручить его лучше всего разрядив магазин «фермера». Пяток патронов с картечью должны подействовать. Добром тварь не понимает. Вот Маня коту каждый вечер молока оставляет. Ну и что? В самую глухую пору благодарный мутант начинает греметь миской, гоняя ее по всему длинному коридору. Картечь, и только картечь.
– Выезд! – огласила в коридоре Мариэтта.
Андрей со вздохом отключил от сети фрезер. Работал, запершись в мастерской, – у гражданки Капчаги на носу был день рождения, следовало подготовить что-нибудь правильное и оригинальное.
– Эй, я одна осталась, что ли? – голос у Мани был, даже с этой хрипловатостью, все-таки очень приятный.
– Да идем, идем, – Генка уже вываливался в коридор, бряцая оружием и снаряжением.
Группу «КП-29» поднимали четыре дня подряд. Сначала пропал сорокалетний мужчина на Автозаводской. Дотянулись сразу. Пропавший сидел в полной темноте, у ног валялась иссякшая зажигалка. Тьма была именно полная: не ночь и не тень – абсолютная герметичность наглухо закупоренного пространства. Даже на чем стоишь, понять было невозможно: что-то относительно твердое, но луч фонаря растворялся, ничего не освещая, кроме ботинок самих бойцов. Пострадавший на появление агентов ФСПП не реагировал. Шок или что-то похуже. Когда укладывали на носилки, не протестовал. Растение. На «скольжение» личность в таком состоянии никак не могла повлиять, но с возвращением все равно возникли проблемы. Трудно было сконцентрироваться. Но «соскользнули» удачно – прямиком обратно в подвал конторы, откуда и исчез несчастный. Мужчину забрала «Скорая», а Отделение «КП-29» поставило личный рекорд – операция длилась менее трех минут.
На следующий день ездили в Зябликово. Мужчина, 62 лет, отставник ВМФ, исчез из собственной квартиры. Здесь же проживали еще шесть человек плюс придурковатый пудель. Работать в перенаселенной трешке было трудно. Родственники наотрез отказывались уходить и требовали немедленно вернуть главу семьи. В разгар подготовки пропавший объявился сам. Вышел из туалета и сдавленно сказал: «Не надо!» Больше до приезда «Скорой» от него не добились ни слова. Крепкий мужик, совершенно не похожий на пенсионера, лишь мелко вздрагивал и крепко держался за пояс спортивных штанов. Пудель скулил, родственники рыдали. «КП-29» с облегчением оставило квартиру сразу по приезде специалистов-медиков. Где шатался отставник и что с ним произошло, так и осталось тайной. Зато выяснилось, что Отделение узнало о возвращении объекта чуть раньше, чем открылась туалетная дверь. Вероятно, с опытом агенты научились чувствовать «скольжение». Как выразилась Капчага, ныне прослушивающая древние альбомы Владимира Семеновича Высоцкого, «как струна лопнула». Лично Андрей скорее бы ассоциировал собственные ощущения с неблагозвучным звуком рвущейся мембраны. «Шпок, и вы тама». Все эти выводы- догадки требовали уточнения в Центре, но не было времени. «КП-29» вновь подняли утром. Черемушки. Молодая особа 29 лет. Девушка действительно интересная – сочная блондинка фитнесовой наружности. Пропала из офиса, являющегося по совместительству и местом жительства. Прошло около семидесяти часов. Сразу не хватились. Режим работы у красавицы был свободный. Потом полиция принялась усердно разрабатывать криминальную версию, но в итоге, с помощью видеозаписей и проверки показаний охранников бизнес-центра, выяснилось, что объект пропал непосредственно из офиса. Понять, чем выделяется блондинка, кроме эффектной внешности, оказалось непросто. Приезжая из Архангельска. Близкие отношения с двумя мужчинами – оба коллеги по работе, оба хорошо характеризовались. Была ли влюблена, имелись ли проблемы с алкоголем и наркотиками, выяснить не удалось. Подруг не было, единственное, что достоверно известно, – в свободное время посещала солярий. «Закрытая картинка», как характеризовал ситуацию Генка.
След все-таки взяли. «Скольжение», на этот раз протяжное и плавное, и «КП-29» оказалось на месте. Место было, мягко говоря, экстремальное. Скальный пятачок – пик вершины. Пять шагов вдоль, восемь поперек. Внизу облака: из медленно дрейфующего простора торчат отдельные соседние вершины. Пылает розовым и лазоревым восход, солнце сияет где-то у ног. Красота захватывающая.
Следов объекта не было. Кроме пятачка вершины, всю гору скрывала плотная кисея облаков.
– Вот гадость, – кривясь, сказала Мариэтта. – Ну что сюда красивую бабенку затянуть могло?
– Может, один из хахалей альпинизмом увлекался? – неуверенно предположил Генка. – Вот она, очарована-околдована, и того…
– Это не альпинизм. Картинка. Малохудожественная. Фотошоп. – Мариэтта сплюнула в туманное молоко. – Абзац, какая высотища.
– Не опошляй. – Андрей щелкал фотоаппаратом. – Это пик романтизма. Полет души и чувства.
– Пик и полет будет, если Генку вниз спихнуть, а мы с вами, гражданин начальник, разложим спальник и предадимся экстазу. А можно даже без спальника, – сказала низменно настроенная Мариэтта.
– Маня, придержи инстинкты. Мы работаем.
Поработать пришлось. Генка, оживившийся на боевом задании, настоял на проведении разведки. Альпинистская веревка в снаряжении имелась, но практических навыков у личного состава не хватало. Генка все-таки исследовал склон – ничего, кроме отвесной стены и прохладного белого марева, не обнаружил, зато потерял пару карабинов.
– Канул объект, – печально заключила Мариэтта, помогая сматывать веревку. – Что на свете делается? Такие стопроцентные красавицы пшиком заканчивают. А на что, в таком случае, плоскогрудым вдовам надеяться?
– Ты еще разрыдайся, – проворчал Андрей. – У тебя все впереди. Прилетит еще твой принц на белом орле.
– Куда я того принца прислоню? Он мне как нашему Пуштуну анальгин – малость погрызть да сверху помочиться. Я ж карьеристка – на начальнике сосредоточена.
– Грубая ты, Маня. И наглая. Может, тебя опустить карабины поискать?
– Не надо. Я прямоходящая.
По сгинувшей блондинке никто в офисе особенно не печалился – чемодан на колесиках, полный тряпок и косметики, уже ждал отправки в Архангельск. Несолоно хлебавший «КП-29» поехал на базу ужинать. Но вечером Андрея долго пытали по телефону аналитики. Сущность «Пика романтизма» всерьез заинтересовала Центр.
«За соломинку хватаются, – подумал уставший Андрей. – Мы ведь по фотошопам и хрестоматиям прыгаем. И по безвременью. Уж какие там реальные планы по использованию этих открыток? Все равно что в компьютер эвакуироваться».
Вызов. Профсоюзная, 12А. Пернов Николай Николаевич. 32 года. Директор департамента кредитования. Пропал 14 часов назад из собственной квартиры. Состояние не определено.
– Двери-то заперли? – поинтересовался Михалыч, заводя двигатель.
– Я запер и подпер. Еще и эпоксидным клеем пол намазал, – сообщил Генка.
– А если кот прилипнет? – ужаснулась Мариэтта. – Он ведь уже перевоспитывается. Вчера под дверью мурлыкал. Проникновенно.
– Это точно. В любую щель проникнет-просочится.
– Вы не слишком обидитесь, если я словечко-другое вставлю? – Андрей тряхнул факсом. – Ищем гения банковского дела. Весь «Суверен-Инвест» сейчас рыдает и надеется на нашу помощь. Этот тип у них
