суперзвездой числится. Давайте-ка сразу на работе концентрироваться.
– Там что, дополнительную премию сулят? – равнодушно спросил Генка. – Один черт – этих бухгалтеров в Москве как собак нерезаных.
– Гена, давай серьезнее. У нас полноценное задание.
– Какой типчик славный, – вздохнула Мариэтта, любуясь портретом.
Фото действительно производило впечатление. Полотно метр на полтора, заключенное в раму вороненой стали. Сгинувший Николай Николаевич – на огромной фотографии ему никак нельзя было дать больше двадцати пяти лет – улыбался, стоя вполоборота. Фотографу удалось отлично подчеркнуть мышцы обнаженной спины, рельефные, но не перекачанные. Создавалось впечатление, что господин Пернов позировал совсем «ню», но поджарую задницу благопристойно прикрыл обрез рамы.
– И кого мы только не ищем, – заметил Генка, устроившийся в кресле, смахивающем на перевернутый гусеничный броневик средних размеров. – Как пить дать бухгалтер в свободное время по бабам подрабатывал. Взяли моду альфонсить.
Генка был не прав. Вполне возможно, господин Пернов и пользовался благосклонностью дам – в справке о постоянной подруге или невесте не упоминалось ни слова, но за модой он следил не только по части «альфонства», но и вообще по жизни. Такие квартиры Андрей видел только в журналах и по «ящику».
– Коллеги, а давайте его будем тщательно искать, – мечтательно предложил оператор, слоняющийся за хрустальной перегородкой. Свет прожектора видеокамеры волшебно ломался в бесчисленных гранях, выхватывая то бордовый палас, то невесомые золотые полки с головоломками непонятных скульптур. – Поживем здесь дня три-четыре. Музей ведь.
– Паша, ты сильно не отдаляйся. Заблудишься, – пробормотал координатор, разглядывающий чучело обезьяны. Подобных импозантных поз мелких приматов фээспешникам не приходилось наблюдать даже в передаче «Мир дикой природы».
Опасность заблудиться действительно существовала. Пентхауз имел не менее трехсот квадратных метров, да еще полупрозрачные замысловатые перегородки и застекленные галереи громадных лоджий- веранд мешали ориентироваться. Оставшихся где-то в районе гостиной представителя полиции и домработницу не было даже слышно.
– Сергеич, ты ванную видел? – к начальнику подошла Мариэтта.
На эллипс из черного мрамора, окаймленного приглушенным золотом, Андрей уже полюбовался. Купальня вызвала сложную смесь изумления и восхищения перед так никчемно и изощренно потраченными деньгами.
– Думаешь, его в слив засосало? – пробурчал Андрей.
– Вряд ли – спортивный мен. Вы там такие выступы на бортах видели? Заглаженные такие? Знаете, для чего?
– Не отвлекайся, Капчага. Нам еще эротических фантазий не хватало.
– Абзац, какие еще фантазии? Клиент на сексе подвинут был. Очевидный факт. Спальня-то какая навернутая, – откровенно восхитилась Мариэтта.
– Рафинированный мужчина, – ехидно согласился начальник. – В голубизну отдает, так что глаза режет. Гардеробная размером побольше кухни. А парфюмерией можно полк забрызгать.
– Нет, он не гей, – решительно возразила продвинутая Капчага. – Уверенный метросексуал. Идейный.
– А это еще в какой позе? – удивился Генка, норовя задрать ботинки на длиннющий подлокотник.
– Это посередке, – буркнул начальник. Выражение глаз Мариэтты ему решительно не нравилось. – Хозяин интересуется женщинами, но тащится от спа-процедур и итальянских галстуков.
– Ага, значит, жлоб ухоженный, – определил Генка. – Так это ничего. Я уж обеспокоился: не в голубоватый ли ад загремим?
На ад место похоже не было. «Соскользнули» трудновато, с получасовой задержкой из-за слабой концентрации. Лично Андрею мешала статуя укоризненной обезьяны. Мариэтту отвлекали мысли неуместные, если не сказать развязные. Генка вообще не очень хотел работать, больше думал об отставке. Наконец мембрана (она же струна) неохотно лопнула. Трое агентов оказались посреди просторного тротуара.
– Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки нету, – продекламировала Капчага.
Аптеки действительно не было. Улица сияла и мигала неоновыми и прочими огнями: ресторан, два бара, оздоровительный центр и пастерия. Откуда-то звучала приятная ритмичная музыка. Мимо с шелестом проносились немногочисленные машины.
– Москва? Что-то я улицу не узнаю, – озабоченно сказал Андрей, расстегивая куртку. Несмотря на ночное время, было тепло – прекрасная летняя ночь, воздух не по-городскому чист.
– Что нам улица? – легкомысленно заметила Мариэтта. – Объект куда делся? След едва чувствуется. Может, он тачку поймал?
Агенты медленно двинулись по тротуару, пытаясь проверить собственные ощущения. Внезапно рядом притормозила длинная лоснящаяся машина.
– Хай, господа. С тренировки? Может, подкинуть? Я тоже на пейнтболе оттягиваюсь, – высунувшийся из машины смуглый тип ослепительно улыбался Капчаге.
– Ой, вы необыкновенно любезны, – томно сообщила девица и ощутимо ткнула начальника локотком. – Нам здесь недалеко.
Андрей с Генкой оказались на заднем сиденье душистой молочно-белой кожи. Салон был просторен – вместе с рюкзаками разместились без труда.
– Слушай, Сергеич, что это вообще за тачка? – прошептал Генка, придерживая ногами угловатый скелет сложенных носилок. – Как бы нам обивку не подрать. Не расплатимся.
– Так поосторожнее. На ботинки железо опирай. Хрен знает, что за лимузин. Иномарка какая-то редкостная.
Водитель пассажиров-мужчин игнорировал – втирал Мариэтте что-то о модных пейнтбольных масках. Легкомысленная девица восторженно ахала и задавала поощряющие вопросы. Мило болтали, словно сто лет знакомы. Кадрит ведь внаглую, сукин сын, а Капчага и рада.
– Сергеич, по-моему, где-то здесь, – зашептал Генка.
Андрей понял, что отвлекся. Ощущение следа действительно усилилось.
– Друг, останови, пожалуйста.
Пока выгружались, смуглый красавчик все охмурял Мариэтту. Даже ручку чмокнул.
– Учись, товарищ начальник, – ехидно прошипел Генка. – Уведут Маньку, и глазом не моргнешь.
– Иди ты… – Андрей чувствовал, что непонятно почему начинает психовать.
Лоснящийся агрегат наконец укатил. Агенты стояли в блеске неона: снова бары, ночной клуб, казино, еще что-то развлекательное. У припаркованных роскошных машин прогуливался статный охранник.
– Нам вроде в казино. Или в клуб? – без особой уверенности пробормотал Генка.
– Подойдем ближе, унюхаем, – самонадеянно заявила Капчага.
– По-моему, нас и оттуда, и оттуда завернут, – сказал Андрей.
– Что-то вы духом пали, гражданин начальник, – подозрительно посочувствовала Мариэтта. – Что так? Народ здесь пафосный, но пока нас за своих держат.
Улицу перейти сразу не удалось – с ревом и грохотом пролетело десятка два мотоциклов. Сияющие разноцветные аппараты, седоки в ярко-пестрых комбинезонах. Вихрем воздушных струй агентов ФСПП ощутимо отпихнуло от бордюра. Охранник автостоянки погрозил вслед мотоциклам дубинкой.
– Во дают самоубийцы, – со смесью ужаса и восхищения сказал Генка.
– Девицу на первом байке видели? – с восторгом спросила Мариэтта. – И как с нее ветром силикон не сдувает?
– Дурь однозначная, – пробормотал Андрей.
След уводил в клуб. «Хуфу» – красовалось название на золотой вывеске.
