Выбрались в следующий коридор: судя по низким потолкам и малолюдью, архив какой-то из номерных канцелярий.
– Ну и где та лестница? – пробурчал Андрей.
– Наверное, прошли, там ответвление вниз намечалось. – Мариэтта повернула назад.
– Так оно ведь вверх должно быть.
– Вверх, потом вниз. Согласно последнему циркуляру за номером… – Капчага замерла…
Сбоку донесся шум. Нехороший такой. Совершенно неподобающий чинной Второй канцелярии. Собственно, даже в демократичной «Квартальной» так не топотали. Поисковики попятились назад…
В коридор влетела какая-то фигура, рванула тяжелую дверь Второй канцелярии, от души ею грохнула, но кинулась в другую сторону, проскочила мимо затаившейся опергруппы и нырнула в полутьму, подальше от чадящих масляных ламп.
– Ушлый какой, – прошептала Мариэтта.
Андрей ответить не успел: коридор наполнился топотом – выскочившие с узкой лестницы фигуры на миг сгрудились у двери, попихались и ворвались во Вторую канцелярию. Через мгновение там забубнили на повышенных тонах.
– Эти бритые, – задумчиво прошептала Мариэтта.
Андрей успел рассмотреть рослых молодцов в сапогах-ботфортах и шляпах-треуголках.
– Да, у этих с бритьем строго. Наверное, из Преображенского приказа.
За тяжелой дверью бубнили все громче, слышалось «лазутчик» и «пес его знает».
– Коллега, значит, приблудился, – пробормотал Андрей. – Пойдем-ка познакомимся. Ориентируется он здесь весьма неплохо.
Мариэтта включила электрический фонарик – луч запрыгал по сундукам и ларям, уперся в полки, плотно заставленные одинаковыми толстыми томами. Между книг блеснула пара испуганных глаз.
– Выйти с поднятыми руками! – командным шепотом приказала Капчага.
Глаза погасли – злоумышленник присел.
– А в морду? – сурово вопросил Андрей. – Вышел и представился. Немедленно!
Зашуршало, и в свете фонаря появился парень. Жмурясь, попытался отряхнуть брюки.
– Кто такой? Говорим быстро, четко, ясно, – рявкнул Андрей.
– Сидоров Эс Вэ, – поспешно представился парень. – Посыльный канцелярии второго управления делами. Свет уберите, пожалуйста.
– Врать перестанешь, уберу, – пообещала Капчага.
– Вы права не имеете. Согласно внутреннему приказу номер восемь тысяч двести шестьдесят три дробь одна тысяча…
– На колени! Руки за голову! – В голосе разъяренной Капчаги послышались столь знакомые нотки, что у самого начальника Отделения «Боспор» одновременно и жаром и холодом спину и пониже обдало. Нахваталась подчиненная…
Парнишка, очевидно, даже не успев осознать, рухнул на колени, сцепил дрожащие пальцы на затылке и пролепетал в дуло «смит-вессона»:
– Вы… вы из ми-милиции? С-сверху? Заберите меня, пож-жалуйста. Арестуйте, только заберите!
– Колись по-быстрому, – приказала Мариэтта уже, в общем-то, своим голосом. – У нас времени нет. Чем грешил?
Злоумышленник часто сглатывал, завороженно глядя в зрачок револьверного ствола.
– Капчага, оружие спрячь, – сказал Андрей.
Манька сунула свое чудовище в кобуру. Пленник, с ужасом и восторгом следя за ее движениями, пролепетал:
– Это ведь настоящий?
– Не отвлекаться, – злобно приказал Андрей. – На меня смотреть. Имя, фамилия, что здесь делаем?
– Вадичка я. – Парень поднапрягся и вспомнил: – Вадим Феликсович Аджанян. Уклонист…
Излагал юный уклонист свою историю довольно связно, лишь изредка отвлекаясь и бросая восторженно-потрясенные взгляды на грозную Мариэтту. Печальная повесть оказалась не столь уж сложна. «Косил» от армии Аджанян года три, для спокойствия жил по чужому паспорту. Заботливые родственники пристроили парня в офис одного из столичных представительств известной газодобывающей компании. Очень хороший офис, и очень хороший оклад. Естественно, Вадик изо всех сил старался зарекомендовать себя с самой наилучшей стороны. В общем, непонятно, как и когда это случилось, но постепенно оказалось, что вокруг уже другая стайка офисного планктона, с газодобычей вообще никак не связанная. Впрочем, отличия в глаза не бросались, рабочее место оставалось тем же, заставка на рабочем столе не изменилась, кажется, адреса электронной почты чуть скорректировались, но уверенности в этом не было. Вадик два раза в неделю носил отчет шефу, Сергею Сергеевичу, который раньше вроде бы отзывался на Сергея Станиславовича, но в этом опять же не было абсолютной уверенности. Пили кофе с секретаршами и девчонками отдела, выход в «Одноклассники» и «В контакте» был, естественно, заблокирован, но вполне можно было скачать музычку или увлекательные фэнтези-романы. Но чего-то не хватало. Нет, как раз с девчонками все было нормально. Начальство романы не поощряло, но и понимало, что бороться с личными увлечениями молодых сотрудников бессмысленно. Иное дело, что кроме скоропалительных сексуальных разгрузок активных развлечений здесь не было. Настольный теннис Вадик не любил, шахматы не понимал, а крошечное баскетбольное кольцо, куда швыряли мячики, скомканные из испорченных распечаток, заменить футбол никак не могло. Тянуло на улицу – в свое время юный Аджанян любил побродить с подружками по аллеям Сокольников. Когда шестая попытка выбраться на улицу и подышать свежим, не кондиционированным воздухом закончилась очередным провалом, Вадик понял, что дело плохо. Душевное спокойствие покинуло младшего секретаря, что немедленно сказалось на результатах работы. Вадик запорол два отчета подряд, был переведен с понижение в отдел «Учета А4 плотность 60 г», за ум взяться не смог, был вышвырнут в непрестижный «Сектор крафт-бумаги», не удержался и там, был переведен в курьеры и начал откровенно прогуливать службу.
– Это у вас так прогульщиков гоняют? – Мариэтта ткнула пальцем в сторону двери.
– Нет, конечно. Я, наверное, один такой. Но сейчас начата кампания по ужесточению учета пользования канцтоварами. Недавно Первую канцелярию в хищении карандашей обвинили – у «Учетбланкштампа» целую коробку «Конструктор-2м» увели. И копирка коробками пропадает.
– Понятно. А тебя, Вадим, домой-то не тянуло?
– Так я вроде ходил, – прошептал несчастный Аджанян. – Вначале вроде точно ходил. А потом… Я, граждане милиционеры, повеситься хотел. В «Бумканцучет-12» катушку шпагата унес. Догнали…
– Били?
– Нет, конечно. Отобрали, накричали. И на каторгу.
– Абзац, здесь и каторгу насчитали?!
– Ну, так в народе говорят. Приказом оформляют «О включении в инвентаризационную комиссию». И вперед – весь день мебель двигаешь. На шкафах-то все бирки со стороны стены навешены. Хуже любой каторги. Товарищи милиция, заберите меня, пожалуйста! Я отсижу – и в армию. Просто не могу здесь больше!
– Слушай, Аджанян, ты с чего взял, что мы из милиции?
– Но у вас же оружие. Оно ведь настоящее? Тут о нем ничего не знают. В компьютерах только «Танчики» есть. Ну, в экспедициях и приказах, еще бывает, порют. Но это для внутреннего пользования…
– Милиции уже нет, – пробормотал Андрей. – Зато оружия там, в мире с ограниченными «исходящими», сколько угодно. И работы хватает не бумажной.
Вадим ухватился за свой узенький галстук и, кажется, попытался самоудавиться:
– Выведите меня! Умоляю! Вы же оттуда, я вижу. Я помню. Подыхаю! Хоть раз настоящее дерево увидеть! Женщину! Они же здесь все офисные.
Заблудший дезертир смотрел на Мариэтту с таким выражением, что Андрей сгреб парня за шиворот и развернул к себе:
– Выведешь к Справочной, там посмотрим…
