– Сам!.. – отвечали бесспорно на чистом русском, но это абсолютно ничего не доказывало.
Фары выхватывали из темноты стену, расписанную граффити, а патрульных слепил свет чужой машины, бьющей мощными огнями слева. Самое смешное, что было три часа пополудни, но сюда, под широченную эстакаду, дневной свет не попадал. Да и какой он дневной, в жопу? Вечный вечер с вечным дождем.
В темноте перебежала фигура в темном. Явно с автоматом.
– Патруль ФСПП! Сложить оружие! Или открываю огонь на поражение! – проорал Марик, сжимаясь и невольно подгибая ноги. В двери «ГАЗ-Шанс» имелась бронированная вставка. Но она в основном тазобедренную часть патрульных прикрывала. Машину так и обзывали – «Шанс для потомства».
– Справа еще двое, – прошептал сзади Санька – он благоразумно вытянулся на сиденье, одновременно и целясь, и прячась за броню.
Равиль со своего водительского места, не опуская кургузый АКСУ, дотянулся до «самописюка», опустил бронированный щиток. Теперь, если машину и подорвут, запись последних секунд экипажа 143ЮЗ уж точно останется на долгую память руководству, – блок самописца уже месяца два как встраивали по принципу «черного ящика». Работает «писюк» и осечек не дает.
– Спокойнее! – крикнули из темноты. – Сто сорок третья, мы с вашим координатором связались. Давайте без стрельбы. – Из тени выступала фигура, одной рукой продолжающая целиться из автомата, но другой уже демонстрирующая раскрытое удостоверение. В свете фар сверкнули крупные голограммы ксивы.
– Ствол подними, – сказал Марик. – И медленнее…
– Прокачай его, – шепотом подсказал Сашка. – Они там все того…
Прокачивать, собственно, было нечем. Портативные сканеры пока фигурировали лишь в качестве обещанной модели. Да явно и не рядовым патрулям первые приборы пойдут. Так что если фээсбэшники хватанули «Психо», разобраться с этим диагнозом можно будет только после стрельбы в упор…
– Мы же запрашивали ваших Окружных – у вас маршрут по Загородному и вдоль «железки», – злобно объяснял командир группы ФСБ. – Чего приперлись?
– У нас маршрут рекомендованный. Можем и даже обязаны уклоняться по своему усмотрению, – мрачно объяснил Марик.
Вообще, с утра все шло сикось-накось. Сначала гонялись за заборами стройплощадки на 2-м Донском за шустрым мужиком. Когда, вымазавшись и озверев, наконец поймали этого подозрительного типа, оказалось, вполне законопослушный пенсионер, собирающий в выселенном доме старые фотографии и письма, брошенные выехавшими жильцами. Пенсионер кряхтел, показывал черно-белые вылинявшие фото каких-то судорожно застывших тетенек и детей, молодцеватых бойцов с орденами на груди, позирующих на фоне готической архитектуры, и объяснял, какая это историческая ценность. «Нашел, чудак, время», – как правильно заметил Сашка. Мужика подвезли к метро, посоветовали бегать помедленнее – могут подстрелить. И вообще торопиться с историческими ценностями абсолютно некуда. Реконструкции и сносы в Москве приостановлены – у строителей полно иных дел. Потом из Округа сообщили – под эстакадой заметили неопределенное существо, роющее землю. Звонил, как всегда, «сознательный, но пожелавший остаться анонимным гражданин».
Забавно, но под эстакадой «неопределенное существо» действительно наличествовало. Сейчас оно в наручниках сидело в джипе ФСБ. Шибко хозяйственный дядька, заприметивший под эстакадой брошенные мешки с цементом и решивший, что ценный стройматериал не мог так уж непоправимо испортиться. Господи, и кто-то еще дачи строит?!
Фээсбэшники, которым одновременно настучали о террористах-подрывниках, тоже были злы. Совместно громко посовещались: зарыть воришку прямо в цементе или просто в канаве бросить? Подбодренный пинками злоумышленник воодушевленно зарысил к своему «жигулю».
– Это потому что затишье, – сказал Марик, давая прикурить коллеге из старого ведомства.
– Угу, даже девчонки на Ленинградке опять по точкам стоят, – согласился фээсбэшник. – У вас-то что?
– Тоже тихо. Херней всякой маемся.
– А когда?
Марик вздохнул:
– Я кто? Патрульный. Если по моему авторитетному мнению – так еще поживем. Докурить успеем, а кое-кто из идиотов и второй этаж дачки выгонит.
– Вот, мля, – коллега покачал головой. – Уж и не знаю, то ли пусть потянется, то ли быстрей бы оно определилось. Народ-то ничего знать не хочет…
Марика окликнули из своей машины:
– Центральная координация. Тебя лично хотят…
Сердце екнуло. Начальник патруля «сто сорок третьей» пошел к машине на негнущихся ногах. Господи, только бы тело не нашли. Пусть хоть какая-то надежда…
– Шумилов? Я Феофанов из Отделения «КП-29». Тут у нас одна идея по поводу обратного «свища» на Ферсмана появилась. Вас не затруднит подъехать?
– Конечно.
Видно, с голосом было что-то не то. Неведомый Феофанов помолчал и сказал:
– У нас особых подвижек по Ферсмана нет. В Центре было обсуждение. Ну и решили с вами непосредственно поговорить, так сказать, непосредственно на месте происшествия. Вы и сами из ФСПП, понимаете – работаем по всем направлениям…
У пустырика стоял фургончик координаторов. Широкоплечий парень в жилете оператора что-то рассказывал, жестикулируя, координатор кивал, – оба неодобрительно смотрели на бульдога, присевшего на газоне. Хозяйка собаки смотрела в сторону, делая вид, что псина просто так на травке застряла.
– Нам-то какая задача? – спросил Равиль. – Ждем?
Сашка, уже забывший, зачем приехали, озабоченно морщился и трогал термос – «на пожрать» мысли свернули.
– Ждите, – сказал Марик. – Сейчас разберемся.
Координаторская группа ничего толком не знала – ждали приезда «КП-29». Заговорили почему-то о футболе – переносить матчи чемпионата никто не собирался, хотя вполне бы следовало, поскольку с такой погодой и игрой…
Марик осознал, что мысли расплываются, настойчиво уводят от этого пустыря. Страшное место, пустое. Совсем пустое. Господи, Светка, и что ты, дура, в институте задержаться не могла?
Подкатил большой черный джип. Вывалилась эффектная девица, вылез и начал осматриваться хмурый мужик… Марик хотел сказать, что здесь нельзя парковаться, но выяснилось, что это и есть Отделение «КП-29». Совсем уж малочисленные группы у поисковиков работают.
Старший поисковиков пожал руку и представился Андреем Феофановым. Девица болтала с оператором – видно, хорошо знакомы были. Голос у поисковички был хрипловатый, прокуренный, – видно, рабочий стресс красавица активно сбивает всеми способами, хотя и такая ухоженная.
Феофанов отвел Марика на несколько шагов в сторону:
– Значит, ты вроде как местный?
– Ну. Квартиру мы снимали. Давно уже. – Тут мысли опять спутались. Сколько снимали? Год? Полгода?
Феофанов смотрел понимающе:
– Ты, Марат, расслабься. Не на собеседовании. Мне Наталья Юрьевна о тебе рассказала. И о «свище» на Ферсмана много говорили. Давай сразу по делу. Тут наши работали. Плотно, упорно, но безрезультатно. Понимаешь, дома, они четкого следа не оставляют. Железобетон, ДСП и сантехнический фаянс – довольно холодные материалы. Людей там было много. Но шлейф очень размытый оставили. Возможно, кто-то замаскировать пытался. Возможно, и сами ушедшие. Ты знаешь, как это бывает.
– И… Что, все ушедшие?
