– Нет. Не специально, а нарочно. В чистейшее дерьмо мы попали, Старый.
– Спорить не буду. Абзац полнейший.
«Минус пятый» ознаменовался широкой площадкой с фундаментами каких-то демонтированных механизмов. Валялись части станков, ящики с болтами и связки арматуры. За сеткой зависла коробка грузового лифта, почти до потолка забитая катушками с проводом. К лифту из широкого коридора выходили рельсы, там стояла угловато сваренная вагонетка. Еще пять или шесть дверей выходило на площадку за шахтой лифта. Андрей успел подумать, не ведет ли узкоколейка к стволу-близнецу, но тут по группе ударил снайпер. Боец, стоящий перед начальником ФСПП, вздрогнул, попытался вскинуть руки и повалился на пол. Андрей увлек Мариэтту под условную защиту ящика. Рухнул, получив пулю, минер – снайпер бил из чего-то крупнокалиберного, шею минеру разорвало до подбородка.
– Минеров беречь! – орал майор, вертясь перед лифтом и выискивая цель. Остальные лежали, бойцы десанта пытались прикрыть латными телами слабо защищенных взрывников и эфэспешников.
– Вон он! У хреновины, – звонко завопила Катрин. Оказывается, фифа в общую кучу не сунулась, оказалась у двери лифта. Несмотря на лаконичность целеуказания, Андрей позицию снайпера заметил сразу – еще до того, как спец по тактике подсветила цель автоматной очередью. Выше трубопровода виднелось небольшое зарешеченное отверстие. Там слабо сверкнуло – единственный снайпер, остававшийся в группе, выронил «винторез», захрипел, выгибаясь среди старого железа. Андрей выпустил по амбразуре снайпера очередь. Новый «сто десятый» бил кучно, пули оставляли оспины на стене у бойницы, но толку-то. Теперь по стене лупил десяток стволов, но легче не было. Ответная пуля ударила в ящик, по шлему Андрея ощутимо щелкнул один из разлетевшихся болтов. Снайпер бил на выбор, не спеша.
– Лежи! За тылом смотри! – Андрей придавил поднявшую было голову Мариэтту.
– Братва, да жгите же его! Так не достанем! – взвыла прыткая фифа, ящерицей отползая под защиту двадцатисантиметрового бордюра фундамента.
Перезаряжая магазин, Андрей видел, как приподнялся на колено старлей. Неторопливо вскинул огнемет. Труба плюнула оранжевым сгустком, но чуть раньше забрало старшего лейтенанта треснуло и пошло трещинами от попадания тяжелой пули. Офицер, уже мертвый, будто одобрительно качнул головой и повалился вперед, не выпуская пустого тубуса «бородача». По стене на трубопровод сползало жидкое клейкое пламя. Там, за амбразурой, тоже пылало, кто-то истошно и тонко визжал. От мгновенного непомерного жара пачками затрещали патроны…
За спиной завизжала Мариэтта. Она стояла на коленях и стреляла, неловко отведя локоть. АК-47 вел безумно долгую очередь, и в этот огненный пульс ствола набегала безмолвная толпа…
Баба. Толстая, в заткнутом повыше переднике. В руке сточенный до ширины отвертки кухонный нож. И у остальных… Молотки, топоры, ломики, даже двуручные клещи-кусачки. Огнестрельного оружия почти нет. Женщины, подростки, старики… Бегут в жутком молчании. И хромые, и одышливые, и по-детски нетерпеливые. Стучит АК, скашивает людей узкими просеками, задние перепрыгивают через упавших… Много. Сотня? Две?
«Калашников» в неверных руках Мариэтты умолк – магазин пуст. Топот взявшейся ниоткуда толпы, хрипы, стоны, звяканье металла… И вопль неистовой тактички:
– Огонь! Огонь, мать вашу!!!
Ее «сто десятый» ударил первым – очереди, куда более расчетливые, клали людей рядами. Миг растерянности прошел, остальные стволы штурмовой группы поддержали. Андрей ударил с одной руки, другой оттаскивая за спину оцепеневшую Капчагу. Автомат выплюнул остаток магазина. Андрей, понимая, что перезарядить не успеет, отпихнул подальше, к сетке шахты, девчонку… Дернул из кобуры ТТ. Не успеть.
Плохо выбритый старик с искаженным лицом вскинул двустволку. Вокруг него бежали бесчисленные, неистребимые фигуры, дальше ворочался пол – ковер мертвых и полумертвых тел. Но два зрачка 12-го калибра уставились прямо в лицо, и старик с ненавистью пытался всмотреться в тень глубокого шлема пришельца…
Пытаясь увернуться от ружейных стволов, Андрей согнулся. Всплеск дуплета чуть не выжег глаза. В шлем ударила одна или две картечины, но супер-пластик устоял, Андрей лишь рухнул на колени. Кто-то ухватил за бронежилет, над головой взлетел пожарный топорик в облупившейся алой краске. Бахнуло за спиной. Манька – ее старинная пушка. Женщина, похожая на продавщицу, выронила топорик, завизжала, хватаясь за то место, где только что было ухо. Очки в тонкой оправе по-дурацки подскочили и застряли надо лбом…
Андрей застрелил женщину. Потом старика, пытавшегося трясущимися руками перезарядить двустволку. Злобно заверещала Манька – подросток обхватил ее сзади, выворачивал кисть с тяжелым револьвером. Второй парнишка тянулся, стоя на четвереньках, – нога в плохеньких джинсах была прострелена, – хватал Мариэтту за пояс с амуницией. Андрей отшвырнул его ногой, пустил пулю в лоб второму. Мариэтта повалилась вместе с не отпускающим ее мертвецом. Надо было бы помочь ей встать, но справа, прямо по телам, шагал пожилой костистый мужчина с высоко занесенным ломом. Андрей выстрелил почти в упор, но попал лишь в плечо мужику, потому что самого ухватили и дернули за руку. Сопляк, которого только что отшвырнул, упрямо цеплялся за рукав. Мужик, деловито выругавшись, перехватил лом здоровой рукой. Андрей выстрелил ему в грудь, но чуть поздновато – все равно получил четырехгранным острием, по счастью, не в пах, а чуть выше. Бронежилет удар-укол выдержал, но Андрей завопил от боли: мальчишка вцепился зубами в ладонь оккупанта. Андрей ударил рукоятью ТТ по рыжеватому, коротко стриженному затылку и застрелил женщину в нейлоновом халате, что визгливо материлась и размахивала двумя окровавленными ножами. Зубы у подростка были сантиметров по пять – кисть из его челюстей вырвать оказалось невозможно. Андрей, рыча, снова бил в рукоятью в окровавленный затылок и тут же стрелял – кидались со всех сторон. Наконец хватка ослабла, Андрей отскочил, пустил последнюю пулю в толстую, не то мужскую, не то женскую спину – трое местных навалились на опрокинутого десантника. ТТ пришлось бросить – навстречу прыгнул ловкий коротыш, за ним летела девчонка с совершенно озверевшим лицом, махала ржавой лопатой. Андрей успел подхватить скользкий лом…
Выстрелов почти не слышалось – вопли боли, хрипы и мат. Андрей не слышал сам себя. Их с Мариэттой прижали к самому лифту, и это было, черт возьми, истинное везение. Лом оказался оружием надежным. Андрей пробивал животы и грудные клетки, ломал конечности… Манька, забившаяся в относительную безопасность лифтовой кабины, скорчилась на катушках кабеля и поддерживала выстрелами пистолетов. ТТ она все-таки успела подобрать и даже выдернуть с пояса начальника запасную обойму. Эти восемь патронов и спасли остатки «Боспора». Мариэтта стреляла исключительно расчетливо, когда на лом надеяться уже не приходилось…
Бойня шла по всему залу. Под стеной еще отбивалось несколько пришельцев, с фланга их прикрывало пламя подожженных огнеметным выстрелом ящиков. Там тоже дрались врукопашную – штурмовыми ножами, палками, кувалдами, арматурой и рычагами станков. Андрей с подругой оказались на периферии, их заслоняла шахта от места основной свалки. На них натыкались лишь те, кто пытался оббежать лифтовой ствол и добраться до десантников, отбивающихся под стеной с другой стороны. Лезли в порядке живой и мертвой очереди…
И еще оставалась специалистка по тактике. Нет, ни к какой стене она не жалась. Ее фигура мелькала в центре зала, там, где штурмовую группу и застала внезапная, обеспеченная снайпером атака местных. Бежать жуткой фифе не было нужды – она легко танцевала по слою трупов. Легкая, неуловимая, безжалостная, саперное мачете в одной руке, пистолет в другой. Жуткая жрица в пятнистом, уже от крови, комбинезоне. Отточенные движения клинка – веером брызгала кровь из вскрытых гортаней, отлетали кисти и головы, из вспоротых животов вываливались кишки… И экономно стучала «беретта». Профессионалка неизменно уклонялась от групп, а каждый одиночка был обречен. Волк-убийца в овчарне.
Все кончилось вмиг. Напор иссяк. Уцелевшие бежали – падая и оступаясь, десятка два человек кинулись к дверям. Вслед немедленно ударил автомат – достаточно было двухсекундной паузы. До дверей добежали человек восемь. Последний, пошатывающийся мужчина, волокущий за ремень лишенный магазина «сто десятый», рухнул уже в дверях от одинокого выстрела «беретты». Специалистка по тактике, не опуская головы, нашарила под трупом худенькой женщины автомат, пристегнула магазин. Следила за ползущими к дверям раненым, но стрелять не стала. Сочла уже безопасными…
