– Ив внизу, - сказал он.
Я было застонал, но подумал, что не стоит.
– Что ей нужно? - ровным голосом спросил я.
– Вы не знаете, зачем вы ей понадобились?
– Только не надо…
– А вы когда-нибудь прекратите? - перебил он. Я понял, что он чем-то обеспокоен.
– Я вчера не очень хорошо себя вел? - догадался я.
– Вы были немного надоедливы, - сказал он.
На этом и закончились мои попытки сделать какие-то возражения и обсуждать этот вопрос. Джонни был явно на стороне дель Арко. Это можно было понять: малыш никогда не был в космосе. Я заглотнул кофе и отдал ему чашку.
– Холодный, - заметил я.
С деланной неторопливостью я оделся и спустился вниз. Ив сидела, а Джонни стоял опираясь на стену и жадно глазел на нее. - Не хотите ли прогуляться? - спросила она.
– Зачем?
– Я хочу поговорить с вами.
– Не об этом же проклятом корабле?
– Не совсем, - сказала она. - Я хочу расспросить вас о Майкле:
Я кивнул. Джонни выглядел совсем несчастным, когда я проходил мимо, но я лишь беспомощно пожал плечами. Он сделал то же самое.
Солнце светило ярко, но было сыро. Облака все еще плыли на север, а мостовые были влажными от дождя, который лил всю ночь. Мы брели в направлении северо-восточной части города. Этот район Нью- Йорка не был идеальным местом для прогулок, но у Ив было что-то на уме, реальное или воображаемое, и она не обращала ни малейшего внимания на окружающую нас убогость.
– Тот мир, где погиб Майкл, находится на краю Течения? - спросила она.
– Да, неподалеку от Венца, - сказал я.
– Что вам понадобилось в Течении? - Она не хотела ходить вокруг да около. Я понимал, к чему она вела.
– Я уже говорил вам, - сказал я. - Мы делали переход к Холстхэммеру из Азадикта в поисках груза.
– Вы не собирались искать “Потерянную Звезду”?
– Нет, не собирались.
– Куда же вы намеревались доставить груз, который получили бы в Холстхэммере?
Я пожал плечами.
– Куда-нибудь; в зависимости от того, что это было. Вероятно, попытались бы взять ткани или что-то вроде этого для мира под названием Розрок. А с Розрока, если бы все сложилось удачно, можно было бы что-то захватить на Холстхэммер.
– Значит, какое-то время вы планировали находиться вблизи Течения?
– Да, думаю, неподалеку. Вашему брату там нравилось. Но находиться поблизости от Течения и быть в нем - это разные вещи.
– Я прочла вчера вечером некоторые письма Майкла. Он упоминает “Потерянную Звезду” дважды. Один раз в письме из Холстхэммера, а второй раз, когда вы приземлились на планете на краю Течения. Чья идея была лететь туда?
Внутренне я застонал. И раньше у меня закрадывалось подозрение, но я никогда серьезно не считал, что Лэпторн может иметь виды на сокровища “Потерянной Звезды”. Даже Лэпторн…
– Это была идея Майкла, - ответил я ей.
– Для вас это имело значение?
– Что именно?
– То, что Майкл погиб оттого, что собирался лететь за “Потерянной Звездой”?
– Вы считаете, что мне следовало ринуться туда, чтобы вместе с ним погибнуть в этой безумной затее? - спросил я. - Из преданности? Или из-за эмоций?
– Но он на самом деле хотел попробовать или нет?
– Может быть. Временами он вел себя как идиот, но мне ничего не говорил. Я считал, что мы будем заниматься, как обычно, перевозкой грузов. Ведь таким образом мы зарабатывали себе на жизнь. Я бы ни за что не дал себя уговорить окунуться в Течение. Никогда бы не повел корабль в такое гиблое место.
– Но это был не ваш корабль. Он принадлежал также и Майклу.
– Корабль не полетел бы без меня. Как, кстати, и без Майкла тоже. Куда бы мы ни направлялись, мы должны были договориться о полете. Точно так же как я не дал бы ему лететь охотиться за сокровищами Черной Туманности, точно так же он не позволил бы мне перевозить почту с Пенафлора на Новый Рим. Мы всегда принимали компромиссные решения.
– Но в конце концов вы ведь не пришли к компромиссному решению?
– На что вы намекаете?
– Я немного знакома с космическими кораблями. Ваш корабль был с двойным управлением, правильно? Пульт управления на носу и внутри корабля.
– Ну?
– Так что конец корабля не принял бы главный удар…
– Ну…
– Тот, кто был у пульта, не смог бы, наверное, избежать крушения, но у него могло достать времени, чтобы изменить ориентацию корабля.
– Я рассказал вам о крушении все, - сказал я. - У меня не было намерения умышленно убить вашего брата.
– Вы могли бы перевернуть корабль. У вас было время.
– Я был занят тем, что пытался посадить корабль целым. До удара мне и в голову не приходило, что один из нас может погибнуть. Я думал: пан или пропал. Я пытался спасти корабль так, чтобы он не рассыпался, но это было непросто, как я потом понял. Мог ли я, если подумать, опрокинуть корабль и спасти жизнь Лэпторна ценой собственной жизни?
Дело в том, что я об этом не думал. Просто рефлекторно я делал то, что делал, без колебаний. Мне никогда не приходило в голову, что имелся какой-то выбор.
Мы остановились. На улице были люди, не обращавшие на нас внимания, но они были неподалеку и могли нас слышать.
– Думаю, я мог бы перевернуть корабль, - сказал я очень спокойно. - Время у меня было.
– Но вы этого не сделали?
– Не сделал. - И опять очень спокойным голосом.
– А какое право вы имели решать, что Майкл должен умереть, а не вы? - Голос се был напряженным, но не сердитым и не истеричным.
– Право? - сказал я хрипло. - А при чем здесь право? Я был у пульта. Если и имелось решение, его должен был принимать я. Я делал только то, что делал, и у меня вообще не было никакого решения. Добро и зло не имеют к этому никакого отношения. Я был у пульта и пытался предотвратить крушение. Я совершил его. Если бы у меня была мысль о том, чтобы дать вашему брату возможность выжить, может быть, я бы и спас его. Но этой мысли не было. В моей голове не было мысли о чьем-то спасении, кроме как о спасении корабля. Это мой корабль падал, я думал только о нем.
– Понимаю, - сказала она обычным голосом. - Все в порядке.
– Все в порядке?!
Она перестала обращать на меня внимание. Мой голос взвился вверх, беспомощный перед лицом ее изменчивого настроения.
– Вы заставили меня признать, что я мог бы устроить так, что ваш брат остался бы жить, или по крайней мере признать, что я не сделал все, что был в состоянии сделать для спасения вашего чертова братца. Вы убедили себя, что именно я убил его, и считаете, что я должен думать аналогичным образом. А теперь все, что вы изволите сказать, - это “Понимаю, все в порядке”!
Она двинулась вперед на середине моей речи, и всю ее вторую часть я произносил, следуя за ней на
