На экране появился длинный текст - вернее, даже не текст, а сборник обрывков из документов, которые никогда не должны были стать известными никому, кроме самого Ивана, и круга его ближайших сотрудников. Текст телефакса Верлену с просьбой заказать в банке два миллиона долларов наличными. Телефакс мексиканцам с обсуждением цен на кактусы и условий поставок. Телефакс сибирякам, занимавшимся заготовкой медвежьих шкур. Список адресов русских фирм, которые поставляли лес для отправки в Америку. Список клиентов, заинтересованных в приобретении пивоваренных заводов из Голландии... словом, документ занимал добрых двадцать страниц, и выдавал едва ли не все секреты фирмы.
- Мы в лапах у наших врагов, - меланхолически заметил Баратынский. - Причем этот документ стоит куда больше, чем десять или даже сто тысяч долларов. Теперь я начинаю понимать, почему сорвалась сделка с фарфоровым заводом полтора года назад. Почему наши старинные поставщики бука и граба вдруг заявили, что нашли себе других партнеров. Почему...
- Ты прав, Евгений, - Безуглов посмотрел ему прямо в глаза. - Сердце мое разбито, но сейчас я должен думать не о себе, а о спасении фирмы.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
У всякого бывает день, который потом вспоминается, как самый черный день в жизни.
Именно такой день, казалось, наступил для Ивана Безуглова. В считанные часы неведомая рука сбросила этого баловня судьбы в бездну отчаяния и унижения.
Еще ждал его под высоким окном особняка могучий автомобиль с верными телохранителями. Еще готовы были по одному его слову заключаться сделки и отправляться в далекий путь океанские корабли. Еще теплился на телефонном аппарате алый огонек, обозначая автоматический доступ к международной связи. Еще лежало в бронированном сейфе шестьдесят две тысячи долларов на текущие расходы. Еще занимали в девять утра свои рабочие места его исполнительные сотрудники. И еще украшали его щегольскую визитную карточку скромные, но внушительные слова 'Президент компании'.
Но компания, которую он создавал ценой нечеловеческих усилий, была обречена.
Обречена, как и его любовь, отысканная с таким трудом!
Ни о чем не подозревавшие клерки, агенты по снабжению и сбыту, бухгалтеры и референты с удивлением смотрели на своего президента, облаченного в черный траурный костюм, в черный галстук и черные лаковые ботинки. 'Словно на похороны,' - пронесся шепоток по кабинетам и коридорам уютного арбатского особняка. Проходя через приемную, он остановился перед многочисленными, как обычно, посетителями, и усталым голосом объявил, что все переговоры на сегодня отменяются.
Шатающейся походкой, с каменным лицом зашел Иван Безуглов в свой кабинет, который через несколько часов должен был стать ему навсегда чужим. Никто не нес ему ароматный кофе, никто не положил на стол свежих документов и коммерческих предложений. Он даже обрадовался опозданию Тани, хотя это и случилось впервые за время ее работы в компании. Видимо, изменница отправилась в больницу, навестить свою жертву - ибо если б не она, попытки ограбления бы не состоялось.
Он сел за стол и уронил голову на руки.
Кто был виноват в этой трагедии? Недальновидность правительства? Низость человеческой природы? Людская зависть? Ивану Безуглову было все равно. Он испытывал только боль и отчаяние, когда без стука открылась дверь и его окликнул до боли знакомый, когда-то бесконечно милый голос.
- Отчего ты так мрачен, мой дорогой? - глаза Тани лучились невинной улыбкой. Она замечательно выглядела в светло-палевом, свободно сидящем брючном костюме из смеси лена и шелка, который купил ей Иван в Монреале с намеком на то, что даже после свадьбы она будет продолжать работать в своей прежней должности. Ее шею украшало простое гранатовое ожерелье, а на пальце светилось кольцо, от которого Иван сразу же отвел глаза. - Ты знаешь, Лермонтову уже гораздо лучше. Врачи говорят, что через неделю он уже будет на ногах. Мартынов уже арестован, сейчас ищут его сообщников. Миша просит тебя приехать, а я с утра поехала на рынок и купила ему лучших фруктов, которых только могла достать... но что с тобой? - в ее голосе вдруг зазвучала тревога.
- Татьяна Николаевна, - в сухом голосе Ивана, словно у робота, звучал металлический оттенок, - в качестве президента фирмы я прошу вас немедленно оставить мой кабинет, равно как и помещение фирмы 'Иван Безуглов'. Прошу вас также немедленно сдать мне комплект служебных ключей.
- Ты шутишь, Иван, - неуверенно прошептала оцепеневшая девушка.
- Нет, Татьяна Николаевна, я далек от шуток, - он продолжал все с той же безжизненной интонацией. - Сообщаю вам, что с сегодняшнего дня вы уволены из компании. Впрочем, новые владельцы, возможно, из благодарности к вам отменят этот приказ, и вы сможете по-прежнему работать в этом здании, на своем компьютере... Однако пока я еще президент фирмы и не намерен терпеть изменников в ее рядах. Повторяю. Вы уволены с настоящей минуты. Можете получить расчет и двухнедельное выходное пособие в бухгалтерии, ссылаясь на мое устное распоряжение.
- Но почему? - Таня не верила своим ушам.
- У меня имеются достоверные сведения, что в течение всего срока работы в фирме вы периодически выдавали сведения, составлявшие коммерческую тайну, нашим конкурентам.
Пушистые ресницы Тани затрепетали, и на ее глазах показались крупные слезы.
- И ты - ты, который говорил, что любит меня! - поверил низкой клевете наших врагов?
- Если это клевета, - Иван с трудом сдерживал гнев, - то потрудитесь объяснить происхождение этого документа, обнаруженного на жестком диске вашего компьютера.
Он почти швырнул ей распечатку вчерашнего загадочного файла.
- Я вижу его впервые в жизни, - Таня с неподдельным изумлением раскрыла глаза, - Иван, это недоразумение!
- А ваше кольцо - тоже недоразумение? Откуда вы взяли эти десять тысяч долларов? От наших врагов? Или в подарок от Верлена?
- Я же обещала тебе со временем все рассказать, - взгляд Тани скользнул по злополучному кольцу, игравшему всеми цветами радуги на ярком майском солнце, и она инстинктивно спрятала руку за спину. Бедная девушка чувствовала, однако, что даже в такой черный миг не сможет нарушить данного на Библии слова.
- Это время никогда не настанет, госпожа Алушкова, - Иван встал за своим столом, и посмотрел на плачущую Таню взглядом, исполненным горечи и печали. - Сегодня меня предали во второй раз, и теперь душа моя навеки ожесточилась. Прощайте!
- Иван! - слезы помешали ей продолжить.
- Ступайте, - повторил он уже не так решительно, когда вдруг в приемной послышался испуганный голос секретарши, потом шум и топот шагов. Дверь распахнулась. В кабинет, размахивая какими-то бумагами, ворвался полупьяный Зеленов в сопровождении четырех громил в кожаных куртках, с оттопыренными оружием карманами. Вслед за зловещей компанией вбежали Андрей, Павел и Жуковский. Они застыли посреди кабинета, ожидая приказа от Ивана разбросать незваных гостей, но тот только устало улыбнулся.
- Как я сожалею, господин Безуглов! - вскричал Зеленов фиглярским, исполненным издевательства голосом, не обращая внимания на телохранителей Ивана. - То вас пытаются ограбить неизвестные бандиты, то правительство России, называющее себя демократическим, замораживает ваши последние средства! Ужасная судьба!
- Немедленно убирайтесь! - вскричал Иван. - Или я прикажу выкинуть вас вон!
- Вот этого-то я как раз сделать и не смогу, - хихикнул Зеленов, под окаменевшим взглядом Тани пробираясь к столу президента. - Ибо нахожусь здесь не в качестве униженного просителя, как в прошлый
