рядом с Тихим Пристанищем. Чтобы с нуля, без радиации и прочих вредных излучений!
— Рядом с баром Лютого не выйдет, — Лом пожал плечами и почесал в затылке. — Думаю, нам вообще придется из Пристанища уйти, чтобы почем зря не нарываться. Если где-нибудь в другом месте. В индивидуальном порядке, так сказать…
— Вот-вот! — подхватила я. — В другом месте еще интересней. Я бы не отказалась свою гостиницу открыть с баром и со всеми делами. Чтобы мастерская была, свой оружейник. Можно даже Скорняка в торговцы позвать. Он точно справится. Только это уже целый комплекс получится! Тогда денег еще больше нужно!
— А меня в долю взять не хочешь? — оживился Вечный. — Я бы тоже не прочь осесть. Обеспечивал бы безопасность от мутантов и аномалий, а ты занялась бы административными делами. Бабла у меня хватает. Я много накопил.
— Тогда я тоже в доле! — воскликнул Лом. — Ни фига себе, лучше на базе за порядком следить, чем за мутантами по Зоне бегать! Тем более, если там будет Вечный — народ косяком потянется. Стану начальником охраны! Мужиков знакомых у меня много, команду смогу сколотить. Жаль только, что Маса погиб, — сталкер понурил голову, но быстро встряхнулся и продолжил, — тоже хочу оседлый образ жизни.
— Как быстро вы все решили! — вскинулась я (скорее для виду, чтобы мужики не заподозрили, насколько мне приятно услышать их предложения). — Главное, даже не спросили, нуждаюсь ли Я в ВАШИХ услугах…
— Да ты что, Старуха! Сама посуди… — наперебой загомонили сталкеры.
— Ладно! Беру вас в долю! Звоните Скорняку. Только у меня есть одно условие.
— Ну? — нетерпеливо спросил Лом.
— Больше не называйте меня Старухой!
Тогда мы еще не знали, что Мещеряков вычистил сейфы Лютого, едва мы сели в БТР…
Солнце село. Закатилось за макушки деревьев, и даже последний его лучик окончательно угас. Однако полной темноты не получилось. Сквозь тучи настойчиво пробивалась Луна, под разлапистой елью мерцала гнилушка, и даже недавно народившаяся 'Электра' давала, тусклый, но устойчивый свет. Вдобавок на затерявшемся в лесу пригорке горел небольшой костер. Рыжее пламя шаловливо трепетало под порывами осеннего ветра то, вздымаясь к темному небу то, почти стелясь по земле. Едва оно пригибалось, одинокий путник откладывал бритву и терпеливо ждал, когда огненные язычки воспрянут вновь, а пока придирчиво рассматривал в осколке зеркала свое отражение.
В плохие приметы он не верил и семи лет неудач не опасался. Приметы для слабаков, для тех, кто не знает, как построить свою ничтожную жизнь и трясется над бренной шкурой. Путник твердо знал, что свою судьбу надо лепить вне зависимости от дурных предзнаменований и мешающих достижению цели примет. Нужно брать ее за рога (или иные выступающие части тела) и вести в намеченном направлении.
Сейчас ему требовалось побрить голову, причем той самой бритвой, которой он раньше ежедневно соскребал со щек рыжеватую щетину (ведь неправильно, когда на голове буйствует черная, как сама Тьма шевелюра, а на подбородке пробивается светлый пушок). Пришло время расставить все на свои места. Пора возвращаться к природному цвету волос, подобному позолоченной на солнце меди, а значит, предстоит избавиться и от брюнетистых лохм и от старательно выкрашенных бровей, благо, они отрастут очень быстро. А вот брить щеки лучше вообще перестать. Уже если менять имидж, стоит сделать это полностью — короткая стрижка, вместо длинных сальных прядей, добротная борода, вместо чисто выбритого лица. Прозвище тоже понадобится другое. Можно будет назваться Бородачом, или как-то в этом роде, а прежнюю кличку лучше забыть. Отныне никаких черных пауков — обойдемся без насекомых…
Наконец странник остался доволен результатом. Теперь из зеркала на него глядело совсем другое лицо, более мужественное, без нелепого грима, но и более… безопасное, что ли.
Теперь можно смело выходить к людям, проверять реакцию знакомых сталкеров на изменившуюся внешность. А потом довести намеченное дело до конца — устранить две мелкие вехи, мешающиеся на пути к полному счастью.
Покончив с бритьем, новонареченный Бородач развернул осколок зеркала, чтобы взглянуть на пораненную ключицу. Верхний слой кожи давно затянулся, но пока под шеей ветвился уродливый шрам — память о встрече с кровососом.
Хорошо, что бурлящая после воздействия преобразованных артефактов кровь оказалась ядовитой для мутантов!
