Нильсон улыбнулся немного иронически:
— Надеюсь, было вкусно.
— Очень.
— Возьми еще.
— Once on your lips, forever on your hips [2], — заметил Форс.
— Ну ты же не юная девочка, — воскликнул Нильсон с возмущением. — Мужчине-то чего заботиться о том, что у него на бедрах?
— Многих это беспокоит, — возразил Форс.
Нильсон засмеялся.
— Если что, я позвоню тебе. Оставь свой номер.
— Я забыл мобильник дома, — покаялся Форс.
— Тогда я позвоню Эриксонам, если что. Хочешь кофе?
— Спасибо, — Форс поднялся и закрыл окно. — Как дует.
— Будет еще хуже, — сказал Нильсон. — Такой ветер вполне может повалить деревья.
Они пили кофе и слушали ветер. Форс со вздохом отставил чашку.
— Есть кто-нибудь?! — крикнул кто-то от входной двери.
— В кухне! — ответил Нильсон.
В дверях кухни появился Улле Берг. Казалось, он полностью закрыл собой проход. Он обратился к Форсу.
— Могу я с вами переговорить?
— Конечно.
— Выйдем?
И Берг пошел на парковку перед правлением коммуны. Он остановился около своего красного «вольво». Ветер дул ему в спину. Берг поднял воротник куртки.
— Я слышал, вы разговаривали с Нурдстремом.
— Да.
Берг впился в Форса взглядом. В воздухе крутился песок. Форс отвернулся от ветра и сунул руки в карманы куртки.
— Все эти истории со свастикой — дело довольно щепетильное, — продолжил Берг.
— Что вы хотите сказать?
— Это может быть неверно истолковано.
— Как это?
— Я уверен, вы понимаете, о чем я говорю.
— Нет.
Берг нагнулся к Форсу:
— Нам совершенно не нужно, чтобы об этом районе шла дурная слава. Надеюсь, вы это понимаете?
Форс вздохнул:
— Что вы хотите?
— Не нужно делать из мухи слона, вот что я имею в виду.
— Я вас не понимаю.
— Не стройте из себя идиота!
— Я на самом деле не понимаю.
Берг вздохнул. Он выглядел совершенно измученным. Новый порыв ветра поднял пыль с дороги.
— Пока пресса еще не поместила всю эту историю на первые страницы, но это лишь вопрос времени. Местные газеты уж точно вцепятся в эту тему.
— О том, что Эриксон пропал?
— О том, что он подрался с мальчишками, которые рисуют свастику.
— Этого я не знал, — сказал Форс. — Что это за мальчишки?
Берг понял, что сболтнул лишнее.
— Я точно не знаю, но пацаны в этом возрасте всегда выдумывают много всякого дерьма. И в большинстве случаев не стоит придавать этому большого значения.
— Нурдстрем рассказал что-нибудь о тех парнях, с которыми поссорился Эриксон?
— Нет.
— Точно?
— Да. Мне пора. Но мы с вами еще поговорим. Мы стремимся к тому, чтобы этот район стал привлекателен для туристов с континента. Пока нам все удавалось. — Берг нагнулся к Форсу и сунул руки в карманы куртки. — Вы понимаете, что никакие Фриц и Ута из Берлина не захотят приехать сюда порыбачить со своими ребятишками, если пройдет слух, что у нас тут хозяйничают нацисты?
— Вот как?
Берг покачал головой:
— Никто сюда тогда не приедет. Пока!
Согнувшись против ветра, он исчез в здании правления. Форс вернулся к Нильсону. Тот мыл посуду.
— Я поехал.
— Я позвоню, если что, — ответил Нильсон, не поворачиваясь.
Понедельник, день
Форс проехал мимо парковки с указателем на тропинку вдоль Флаксона. Ветер задувал в маленький «гольф» и обсыпал салон елочными иголками. Через некоторое время Форс выехал к желтому дому с синим почтовым ящиком. На ящике большими буквами было написано «
Форс подъехал к гаражу, остановил машину и вылез. Он подошел к дверям. Открыла женщина с коротко остриженными рыжими волосами, в джинсах и шерстяном свитере. Она сложила руки на груди и поеживалась, как будто от холода. Несмотря на то, что хозяйка дома была в сабо, она едва доставала Форсу до подбородка. Они поздоровались за руку.
— Харальд Форс.
— Анна.
Они прошли в дом и оказались в большом светлом холле, оклеенном белыми обоями. На полу лежал лоскутный коврик, стены были украшены фотографиями в рамках: мальчик и девочка. На одном снимке дети сидели в ялике, девочке года три, мальчику около пяти. На другом те же дети, но уже постарше, стояли на лыжах на фоне норвежских гор. Третья фотография, видимо, была сделана на Средиземном море: дети выглядели сильно загоревшими.
Форс снял ботинки. Анна Эриксон остановилась на пороге гостиной.
— Хотите что-нибудь?
— Можно кофе?
— В гостиной, в термосе.
Форс вошел в гостиную. Светлая мебель, мягкие диваны, кафельная печка, большой телевизор, всюду цветы. Везде безупречный порядок. Одна из стен от пола до потолка занята книгами. Форс подошел к маленькому столику, на котором стоял кофейный поднос.
Полицейский уселся на диван. Анна Эриксон расположилась в кресле напротив.
— Я знаю, что вы уже все рассказали Нильсону. но не могли бы вы повторить ваш рассказ еще раз?
— Конечно. Сейчас кто-нибудь занят поиском?
— После обеда подъедет специалист с собакой. Он очень опытный, и собака у него отличная.
— Разве в таких случаях не обращаются к добровольным помощникам и не прочесывают лес?
— Так делают, когда пропадают маленькие дети или пожилые люди. А в подобных случаях лес
