по простоте своей забрел на секретный сайт нашего отечественного Пентагона — Министерства обороны? И безжалостное наказание последовало незамедлительно. М-да, странная история, финал которой предугадать невозможно.
Надо быть крайне осторожным, сержант. Почему бы и другим не проявить интерес к феномену П.Левина? Не нарваться бы на заградительный огонек? Я привычно осмотрел главный больничный корпус и увидел на его крыше огромные резервуары с кислородом, выкрашенные в синий цвет. Покачал даже головой от такой недальновидной распущенности: достаточно искры, чтобы четверть столицы вместе со всей бытовой требухой перенеслось в мир иной. Странные мы люди, живем на блуждающих бомбах и чувствуем себя всецело сносно, надеясь на популярное в массах авось.
Решив проявить благоразумие, зашел в корпус со стороны «приемного покоя». Охранник в пятнистой камуфляжной форме кокетничал с медсестричкой. Та хихикала и таяла от глупых комплиментов, как снегурочка, прыгающая через пушистый костерок.
В коридорах, пропахших больной маетой и лекарствами, наблюдалось броуновское движение из врачей-медсестер-пациентов. Кажется, была пересменка и я, удачно цапнув накрахмаленный халат с тележки, замаскировался в него.
К моему душевному облегчению, Петя Левин возлежал на той же койке и в той же одноместной палате. На его утомленном лице угадывалась беглая розовощекость. О чем я ему и сообщил. Несчастный хакер закатил от возмущения глаза к белому потолку, мол, спроси ещё дурачина, не хочу ли я сбацать фортепьянный концерт Рахманинова? Я тактично промолчал об этом и спросил о другом: кто его посещал, кроме нас? Хакер передернул плечами: кому я нужен?
— Ты нужен родине, — пошутил.
— Родине? — всхлипнул Петя. — А я… пипи не могу, — и приподнял культяпы. — Как мне теперь это делать?
— Давай, — предложил, — помогу.
— Не, — застеснялся. — Мне лучше Милу.
— Какую Милу?
— Медсестру.
И я отправился на поиски сердобольной медицинской сестры. Позже, вспоминая сей анекдотический казус, подумал: все последующие события могли развиваться совершенно по-другому, не случись мне выйти в коридор по вышеупомянутой причине. А так — вышел и… увидел в его глубине две напористые персоны — они были подозрительно агрессивны и подтянуты, за ними угадывалась обеспокоенная женская фигурка сопровождения.
Решение было принято мгновенно: расслабленной походкой врача-проктолога, я направился им навстречу. У исполнителей чужой воли были волевые и мужественные лица, будто с плаката «Советский воин бережет покой советских людей». Аники-воины настолько были уверены в себе, что не предали никакого значения вихляющему лекарю…
Меня учили импровизировать — импровизировать в предлагаемых условиях. Когда почувствовал, что пора переходить к активным действиям, то, вскинув руки вверх, кликнул картавым фальцетом:
— Борис Абрамыч, батенька! На секунду-у-у!..
От моего вопля мифический коллега, должно быть, пригвоздился на месте, а два исполнителя непроизвольно принялись поворачивать головы, словно желая глянуть на «батеньку», находящегося за их спинами.
Ускорив шаг, я нанес по беззащитным глоткам удары — нанес их локтями, совершив при этом резкий поступательный скок вверх. Такой боевой прием в «Салюте-10» назывался почему-то: «Песнь о родине». Быть может, по той причине, что тот, кого настигал такой лечебный хук в горло, хватался за него, как тминный тенорок в Большом театре, пытающийся выдавить из себя хоть какой-нибудь живой звук. Впрочем, это касалось тех, кто не терял сознание. Чаще всего, если сила удара не щадящая, то жертва отправлялась исполнять арию уже на паперти преисподней.
Разумеется, щадить врага я не мог — равно как он не пощадил бы меня. Харкая сгустками лабазной крови и суча ногами, две фигуры обвалились на казенные стены. Медсестричка ахнула и хотела кричать от испуга.
— Тсс, — сказал я, зажимая ей рот. — Они искали Левина? — И, получив утвердительный кивок, сообщил: — Они хотели убить его. Понимаешь? Мы должны спасти Петю. Как тебя зовут? — и снял ладонь с её лица.
У медсестры было скуластенькое личико, забрызганное веснушками. Она трудно глотнула и назвала свое имя:
— Мила.
— Милая людям, — улыбнулся. — А я Дима. У нас мало времени, Мила, предупредил.
Не знаю насколько я был убедителен, но девушка последовала за мной, оглядываясь, правда, на бывших спутников, точно поверженных громом среди ясного неба.
Наше явление в палате поначалу обрадовало Петю Левина, потом озадачило до крайней степени, когда я, прихватив его за тулово, дернул из кровати.
— Вы с ума сошли? — запротестовал. — Милочка, что происходит? Я же хочу только по-маленькому…
— Петенька, тебя хотят убить, — отвечала простая, как ивановский ситец, медсестричка.
Гениальный компьютерщик потерял дар речи и пока приходил в себя я успел накинуть на него пижаму и вытолкать взашей из палаты.
Медсестра, привыкшая к экстремальным условиям, вела себя без паники и здраво, указывая путь к спасению. По бетонной лестнице мы сбежали в подвал, похожий на катакомбы, и помчались по нему. Петя Левин держался молодцом, несмотря на известную неполноценность тела.
— Куда бежим? — поинтересовался я скоро. — Не в Америку ли?
— Не, — медсестричка Мила не поняла моей шутки «второй свежести», — на стоянку.
Наверное, нам повезло — повезло во всех отношениях. Это я понял, когда старенький «Фольсфаген», похожий на горбатенького жука, куда наша троица с трудом упаковалась, выкатил за территорию знаменитого богоугодного заведения. Оглянувшись, заметил: к парадному подъезду центрального корпуса, нарушая все инструкции, подмахивают три джиповых коробки и оттуда десантируются люди в темной военизированной форме.
— М-да, — только и сказал я.
— А почему они меня хотят, — вскричал Петя Левин, — убить? Что я им сделал, гадам?
— А вот это я и хочу узнать, — и обратился к медсестре, крутящей рулевое колесом с невозмутимым видом: — Не страшно, Мила?
— Страшно, — передернула плечами, — а что делать? — И поинтересовалась: — Ехать-то куда? Или будем катать по Садовому?
Вопрос был своевременный, и я спросил у нервничающего хакера, имеется ли у него надежный товарищ? Петя Левин завредничал: какой-такой товарищ? Нужен компьютерщик, пояснил, есть идеи. Какие-такие идеи? Хорошие идеи, Петя, хорошие. Хакер зашелся желчным смехом: чтобы и ему руки попортило?
— Петя, — проникновенно проговорил. — Не разгадаем тайны, головы нам не сносить. А без нее, куда хуже, чем без рук.
— Ребята, — вмешалась Мила, — прекратите. Петя все понял.
Словом, с грехом пополам наш новый друг признался, что у него имеется товарищ по имени Родя, который может нам помочь. Живет он недалеко, в районе Москворечья, вместе с прабабушкой — она тугоухая старушка и нам не помешает. Телефонным звонком Родиона можно не тревожить — он не подходит к аппарату, безвылазно лазя в Интернете.
Задав несколько уточняющих вопросов, выяснил, что о существовании петиного гениального коллеги никто не знает, даже в дамском клубе «Ариадна».
— Дамский клуб? — удивилась Мила. — Что это такое?
— Клуб по интересам, — отмахнулся, тыкая в ребра П.Левина, пытающего сказать правду. — Кройка-шитье-вышивка.
