Я отмахиваюсь — мы к великому Хулио. Где этот сукин сын, надеюсь, встретит нас без своих неожиданностей? Это как повезет, хихикают актеры, кажись, у него кто-то есть? Но я настойчиво стучу в дверь гримуборной.
— Кого там дьявол принес? — слышу знакомый голос интернационального товарища. — Я занят, у меня люди, мама-миа!
— Открывай, Хулио, — рычу. — Это я — Ванечка, старый твой дружак! Вспомни нашу мурку?
— Не может быть? Ваньо? — и дверь распахивается: на пороге мой друг в атласно-театральном халате, опоясанном карминным кушаком с торчащим из-под него огромным револьвером. — О, si-si, Лопухин! Какими судьбами? — И мы обнимаемся. — О, какая девушка, Ваньо? И какая у неё прелестная брошка, как $.
— Это Александра, — и вижу у стола, закиданного алыми розами, господина Берековского с двумя телохранителями. — Прости, мы не одни?
— Ааа, — восторженно кричит Хулио. — Познакомься, подлец из подлецов. Из немцев, небось? Всем говорит, что честный человек, а мне предлагает коробку из-под бумаги для ксерокса. И четыреста пятьдесят шесть миллионов в ней! Рубликами! А, каков кучерявый черт!
— Авансом, — лепечет господин Берековский.
— А за что? — интересуюсь.
— Чтобы я лоббировал, понимаешь, его интересы перед одной уважаемой гражданкой нашего Отечества. Не выйдет, милейший, и не надейся, — вырывает из-под кушака револьвер. — Попрошу вон из помещения!
— Меня не так поняли, великий Хулио, — лебезит господин директор банка, пятясь с телохранителями к двери. — Я хотел как лучше.
— А получилось как всегда, — смеется гаер и предлагает. — Сашенька, не желаете огреть сие недоразумение по репке. — И оружие уже в девичьих руках. — Не бойтесь, мадонна моя. Револьвер пуляет гнилыми яблоками — изобретение меломана, хи-хи.
— Я не боюсь, — говорит нерешительно Александра, целясь в живот неприятеля. — А вдруг промахнусь?
— Ничего! На счет три, — хлопает в ладоши мой импозантный товарищ. Раз! Два! Три!..
Девушка нажимает на курок и… шквал аплодисментов рвет меня из сновидения. Проклятие? Где это я?! Что со мной?
Ах, да — культурная музыкальная программа и я в ней, как фрачный пингвин под жарким барбарисом. Ага, вся та же неутомимая мадам объявляет антракт. Замечательно, можно перевести дух и пойти в буфет. Увы, моя мечта не осуществилась — я увидел, как господин Берековский устремился из зала с букетом алых роз. Куда это, гражданин? А второе отделение?
Разумеется, чтобы утолить свое нездоровое любопытство, я ринулся вслед за поклонником высоких муз. И что же? Успеваю заметить — директор с пылающим факельным букетом исчезает в дверях ложи, охраняемой телохранителями. Ничего себе: алые розы — розы любви, уткнулся я в спины ВКС.
— Эй, господа вертухаи, там моя жена, — потребовал к себе внимания.
— И чего?
— Пригласите.
— Отдыхай, — передернули лицевые мускулы и сделали угрожающий шаг.
Я умнее ничего не придумал, как, отступая, привел в боевое состояние «Nikon». Телохранители насторожились, считая, видно, что они не фотогеничны. И неизвестно, чем бы закончилось наше противостояние, да из ложи предстали представительницы высшего света и среди них была Александра. С таким растрепанным видом, будто она присутствовала на спиритическом сеансе и увидела воочию бледный дух Иоганна Себастьяна. Сделав мне незаметный знак, она вышла вон из фойе. Что случилось? Кажется, наш музыкальный вечер прерывается на самом интересном месте?
На улице уже вовсю фланировала сумеречная сирень, и мы имели возможность свободно сидеть в салоне старой «Победы» и уточнять наши действия.
Первым моим вопросом, естественно, был вопрос о женском клубе, который неожиданно организовался в директорской ложе? Что за дамы света и полусвета, так надежно охраняемые.
— Ванечка, — сочувственно проговорила Александра. — Я отвечу, если ты будешь держать язык за зубами.
— Обещаю, — клацнул челюстью.
— Почему-то я тебе не верю, родной?
— Саша, как тебе не стыдно, — обиделся. — Мы в одной лодке…
— … в одной койке, — уточнила и ответила все-таки на мой вопрос.
Буду банален, у меня перехватило дыхание — мама родная, не может быть? Вот это полеты во сне и наяву? Какие взбрыки судьбы? Надо же предупреждать, милая моя; знал бы, не задавал свои дурацкие вопросы.
Почему так занервничал? А дело в том, что стерва-судьба преподнесла нам сюрприз в лице дочери одного из высших политических и государственных деятелей, решившей по случаю усладить слух классическими музыкальными произведениями. Впрочем, что тут удивительного? Живые все люди, имеющие свои слабости и пристрастия. Занимательно другое: наш пройдоха Берековский прекрасно был осведомлен о посещении дамы Д. (в целях конспирации будем так называть героиню данного эпизода) концертного зала. И проник в директорскую ложу с одной целью — конфиденциально переговорить с особой, к мнению которой прислушивается сам отец родной.
— Да? — задумался. — Сон в руку.
— Ты о чем, Ванечка?
— Не обращай внимания, — отмахнувшись, удивился: сама-то Александра откуда знает Д.; неужели воспитывались в одном партийном детсадике?
— Какая разница, — не пожелала отвечать. — Там все друг друга хорошо знают.
— Где это там?
— Там, — кивнула на сумеречные небеса, освещенные рекламными огнями.
— Хм, кажется, мы влипли, — проговорил я. — По самые уши.
— Ты о чем?
— Если Берековский имеет подходы к твоей подружке…
— … приятельницы, — уточнила.
— … то нам прямая дорога на овощехранилище. Фасовать морковь.
— Думаю, ты, лапуша, заблуждаешься, — засмеялась. — Плохо знаешь нравы высшего света, как и банкир. Больше, чем уверена, будет ему отворот-поворот, да пинок…
— Хотелось бы в это верить, — задумался я. — А нельзя ли узнать у твоей приятельницы, что от нее…
— Ваня! — прервала. — Научись свои проблемы решать сам. — И посмотрела, точно этимолог на гусеничный кокон; во всяком случае, я почувствовал себя неуютно под этим просветительским и взыскательным взглядом.
— Понял вас, — обиделся. — И это правильно: не будем ждать милости у неба, — и утопил кнопки на телефончике. — Алле! Сосо, что там у вас?
Ничего интересно, кацо, последовал ответ, господин Лиськин занимается своим шоу-бизнесом и в ус не дует. Сейчас находится в казино «Подкова» и транжирит капитал на зеленом сукне игрового стола.
— Он ещё вас не узнает, друзья мои?
— Вроде нет.
— Можете заканчивать развлекательную программу, князь. Встречаемся у кактуса.
— А что случилось, граф?
— Ничего, — признался. — Просто пора менять тактику и стратегию.
— Чего менять? — не поняли меня.
— Жизнь, — отрезал, — свою и чужую.
Когда закончил переговоры, моя спутница заметила, что ей не нравится мое воинственно- истерическое настроение. Подобные делишки надо обтяпывать с холодной головой. Я взорвался: ситуация
