имена, не поймешь.
— Сколько их?
— Я не знаю, может, всего пятеро, — ответила девочка. — Они мальчишки совсем, старшему столько же, сколько мне, младшему точно шесть лет. Но они решили, что все, кто здесь живет, должны им что- нибудь давать. — Аида в первый раз взглянула Симоне в лицо. Ее глаза были темно-янтарного цвета, красивые, ясные, но полные страха. — Малыши должны были отдавать им конфеты, ручки, — продолжала она тонким голоском. — Вытряхивали свои копилки, чтобы их не побили. Другие отдавали вещи — мобильники, «Нинтендо». Эти, из компании, забрали мою куртку, отнимали сигареты. А Никке они били, отбирали все, что у него было. Они его так обижали!..
Ее голос угас, и из глаз потекли слезы.
— Это они забрали Беньямина? — напрямую спросила Симоне.
Мать Аиды всплеснула руками:
— Этот… мальчик… плохой…
— Отвечай, Аида, — запальчиво потребовала Симоне. — Отвечай сейчас же!
— Не орите… на мою… дочь, — просвистела женщина.
Симоне, повернувшись к ней, покачала головой и жестко сказала:
— Рассказывай сейчас же все, что знаешь, слышишь?
Аида тяжело сглотнула.
— Я не так много знаю, — наконец ответила она. — Беньямин приходил иногда, говорил, что мы не должны ничего отдавать тем парням. Вайлорд как взбесился, сказал, что это война, и потребовал от нас кучу денег.
Она зажгла новую сигарету, дрожа, затянулась, стряхнула пепел в зеленое блюдце и продолжила:
— Когда Вайлорд узнал, что Беньямин болен, он дал мальчишкам иголки, чтобы они его исцарапали…
Она замолчала и пожала плечами.
— И что? — нетерпеливо спросила Симоне.
— Вайлорд кончился, — прошептала она. — Вдруг исчез. Других мальчишек я видела, они недавно напали на Никке. Сейчас ими командует парень, который называет себя Ариандос, но с тех пор, как исчез Вайлорд, они просто бесятся, потому что не знают, как быть.
— Когда это было? Когда исчез Вайлорд?
— По-моему, — Аида задумалась, — по-моему, в прошлую среду. Во всяком случае, за три дня до того, как пропал Беньямин.
У девочки задрожали губы.
— Его забрал Вайлорд, — прошептала она. — Вайлорд сделал с ним что-то ужасное. И теперь он не осмеливается показаться…
Она заплакала навзрыд, судорожно всхлипывая. Ее мать тяжело поднялась, забрала у нее сигарету и медленно потушила в зеленом блюдце.
— Чертов… ублюдок, — просвистела она.
Симоне так и не поняла, кого женщина имеет в виду.
— Кто этот Вайлорд? — снова спросила она. — Скажи, кто это.
— Я не знаю! — крикнула Аида. — Не знаю!
Симоне достала фотографию с лужайкой и кустами возле коричневого забора, найденную в компьютере Беньямина, и твердо сказала:
— Посмотри сюда.
Аида посмотрела на распечатку с непроницаемым лицом.
— Что это за место? — спросила Симоне.
Аида пожала плечами, коротко глянула на мать и глухо сказала:
— Откуда я знаю.
— Но ведь это ты прислала ему фотографию, — раздраженно возразила Симоне. — Аида, она пришла от тебя.
Девочка отвела глаза и снова посмотрела на мать, возле ног которой стоял шипящий кислородный баллон.
Симоне взмахнула листом бумаги у нее перед носом.
— Посмотри, Аида. Посмотри еще раз. Зачем ты послала это моему сыну?
— Просто пошутила, — прошептала девочка.
— Пошутила?
Аида кивнула и еле слышно объяснила:
— Типа, хочешь ли ты жить здесь.
— Не верю, — сквозь зубы процедила Симоне. — Говори-ка правду!
Мать Аиды снова поднялась и замахала на нее руками:
— Пошла вон… цыганва…
— Почему ты врешь? — спросила Симоне, и Аида наконец посмотрела ей в глаза.
У девочки был бесконечно печальный вид.
— Простите, — тихонько прошептала она. — Простите.
Уходя, Симоне наткнулась на Никке. Он стоял в темной прихожей и тер глаза.
— У меня нет силы. Я покемон, который совсем ничего не значит.
— Ну что ты, у тебя есть сила, — сказала Симоне.
Глава 41
Когда Симоне вошла, Кеннет сидел в постели. На лице появился слабый румянец. У Кеннета был такой вид, словно он знал: дочь должна переступить порог именно сейчас.
Симоне подошла и наклонилась к нему, осторожно прижалась щекой к его щеке.
— Знаешь, что мне приснилось, Сиксан? — спросил он.
— Нет, — улыбнулась она.
— Мне приснился мой отец.
— Дедушка?
Кеннет тихо засмеялся.
— Представляешь? Он стоял в мастерской, потный и счастливый. Сказал только «мальчик мой». Я все еще чувствую запах дизеля…
Симоне сглотнула. В горле стоял болезненный твердый комок. Кеннет тихо покачал головой.
— Папа, — прошептала Симоне. — Папа, ты помнишь, о чем мы говорили перед тем, как тебя сбила машина?
Кеннет серьезно взглянул на нее, и его внимательные глаза вспыхнули. Он хотел подняться, но сделал слишком резкое движение и снова тяжело сел.
— Симоне, помоги мне, — нетерпеливо сказал он. — У нас мало времени, я не могу больше здесь оставаться.
— Пап, ты помнишь, что случилось?
— Я все помню.
Он провел рукой по глазам, кашлянул, протянул руки и скомандовал:
— Тяни меня за руки.
Симоне послушалась, и ему удалось сесть на кровати и свесить ноги.
— Дай мне одежду.
Симоне кинулась к шкафу и принесла одежду. Она стояла на коленях и натягивала отцу носки, когда дверь открылась и вошел молодой врач.
