Вмешался второй:
— Народу сейчас не хватает — Рождество на дворе…
Оба замолчали. У Эрика был вид отчаявшегося человека. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Йона опередил его:
— Вы что-нибудь слышали о патруле, который поехал в дом?
— В последний раз — вчера утром, в семь, — ответил один из спасателей.
— Сколько туда ехать?
— Ну, на час-два надо рассчитывать, если ехать в Сутме.
— Два с половиной, — добавил второй. — Учитывая время года.
— Какая машина наша? — нетерпеливо спросил Йона, направляясь к автомобилям.
— Да не знаю, — ответил один из мужчин.
— Дайте ту, в которой больше бензина, — попросил Йона.
— Проверить уровень бензина? — спросил Эрик.
— В моей машине сорок семь литров, — быстро сказал один из спасателей.
— Тогда у тебя на десять литров больше, чем у меня.
— Отлично, — сказал Йона, открывая дверцу.
Они сели в прогретый салон. Йона взял у спасателя ключи и попросил Эрика ввести направление в новенький GPS-приемник.
— Подождите! — окликнул Йона спасателей, уже садившихся во вторую машину.
Те остановились.
— Патрульные, которые уехали к дому вчера утром, — они тоже были горные спасатели?
— Ну… в общем, да.
Они поехали на северо-запад, вдоль Вольгшён, чтобы отыскать Бреннбек и потом, всего через несколько километров, подняться на магистраль Е-45, по прямой проехать милю на запад, оказаться на кривой дороге — чуть больше восьми миль по петляющему отрезку к югу от Климпфьелль, и повернуть к Даимадален.
Ехали молча. Оставив Вильхельмину далеко позади и оказавшись на шоссе, ведущем к Сутме, они заметили, что небо над ними как будто светлеет. Удивительный мягкий свет словно открывал вид. Вокруг угадывались контуры гор и озер.
— Смотри, — сказал Эрик, — просветлело.
— Светло не будет еще несколько недель, — ответила Симоне.
— Снег в тучах не пропускает свет, — объяснил Йона.
Симоне прижалась лбом к окошку. Они ехали через покрытые снегом леса, которые сменились гигантскими белыми вырубками, темными пятнами болот и озер, раскинувшихся, словно равнины. Проехали указатели с названиями «Етнеме», «Тролльклинтен», проехали длинную Лонгселеон. В темноте угадывалось невероятно красивое озеро, называвшееся, как гласил указатель, Меваттнет, — с обрывистым берегом, холодное и накрепко замерзшее, темно искрящееся в снежном свете.
Часа через полтора езды то на север, то на запад дорога начала сужаться и почти наклоняться в огромное озеро — Бургашён. Они находились в коммуне Доротеа, приближались к норвежской границе, за окном появились высокие островерхие горы. Внезапно встречный автомобиль засигналил им, ослепив светом фар. Они съехали на обочину; автомобиль постоял и задом двинулся к ним.
— Горные спасатели, — сухо сказал Йона — машина была похожа на их собственную.
Йона опустил окошко, и ледяной воздух с шорохом выдул из салона тепло.
— Это вы стокгольмские? — с сильным финским акцентом крикнул им один из мужчин, сидевших в машине.
— Мы, — ответил Йона по-фински. — Нольвосьмые.[26]
Оба посмеялись, потом Йона перешел на шведский:
— Это вы ездили в дом? С вами никак не могли связаться.
— Радиотень, — объяснил мужчина. — А бензина жалко было. Там ничего нет.
— Ничего? Никаких следов вокруг дома?
Мужчина покачал головой.
— Мы прошли через слои снега.
— Как это? — спросил Эрик.
— После двенадцатого было пять снегопадов, так что мы искали следы в пяти слоях снега.
— Молодцы, — похвалил Йона.
— Это заняло кое-какое время.
— Но там ничего не было? — спросила Симоне.
Мужчина покачал головой.
— После двенадцатого — не было, я уже говорил.
— Вот черт, — тихо выругался Йона.
— Будете возвращаться? — спросил спасатель.
Йона мотнул головой.
— Мы из Стокгольма приехали, так что сейчас возвращаться не будем.
Мужчина пожал плечами.
— Ну, как хотите.
Они помахали спасателям и свернули на восток.
— Радиотень, — прошептала Симоне. — Но ведь Юсси звонил из дома.
Они продолжали ехать в молчании. Симоне думала о том же, что и все: поездка могла оказаться роковой ошибкой, их, может быть, заманили на ложный путь, прямо в кристальный мир снега и льда, в болота и тьму — а Беньямин между тем лежит в каком-нибудь совершенно другом месте, без защиты, без лекарств. Может быть, его уже нет в живых.
Была середина дня, но чем дальше на север, чем глубже в леса Вестерботтена, тем больше день в это время года напоминал ночь. Непроглядную ночь, без обещания рассвета. Ночь такую могущественную и суровую, что ее сумеречная тень раскинулась почти на весь декабрь и январь.
К дому Юсси подъехали в глухой тяжелой темноте. Ледяной воздух был неподвижным и ломким. Последний отрезок пути прошли по насту. Йона вытащил оружие, подумав, что давным-давно не видел настоящего снега. От крепкого мороза пересохло в носу.
Три домика были расположены полукругом. Снег пышными сугробами лежал на крышах, снежные барханы намело у стен до самых окошек. Эрик вылез и огляделся. Отчетливо виднелись параллельные колеи от колес машины спасателей, за ними — множество человеческих следов вокруг строений.
— О боже! — прошептала Симоне и рванулась вперед.
— Подождите, — сказал Йона.
— Здесь никого нет, здесь пусто, мы…
— Нам кажется, что здесь пусто, — перебил Йона. — Это единственное, что мы знаем.
Симоне, дрожа от холода, ждала, пока Йона шел к дому по скрипящему снегу. Он остановился возле одного из низких окошек, нагнулся, разглядел деревянный ларь и несколько половиков. Стулья на обеденном столе, холодильник с открытой дверью, вычищенный и выключенный.
Симоне посмотрела на Эрика — он вдруг повел себя странно. Порылся в снегу, провел рукой по губам, остановился посреди двора и несколько раз огляделся. Она хотела было спросить его, в чем дело, но тут он громко и отчетливо сказал:
— Это не здесь.
— Здесь никого, — устало отозвался Йона.
— Я хотел сказать, — произнес Эрик странным, почти пронзительным голосом, — я хотел сказать, что вороний замок — не здесь.
— Как это?
— Это не тот дом. Вороний замок Юсси — светло-зеленый, я слышал, как он его описывал. Кладовая в прихожей, крыша с ржавыми гвоздями, антенна возле конька, а во дворе полно старых машин, автобусов, тракторов…
Йона взмахнул руками:
