Дверь с шипением открылась.
Эрик вошел и пожал руку Даниэлле Рикардс. Заметил напряженно сжатый рот, подавляемую нервозность в движениях.
— Налей себе кофе, — предложила она.
— У нас есть время? — спросил Эрик.
— С кровоизлиянием в печень я справилась.
Какой-то мужчина лет сорока пяти, в джинсах и черном пиджаке, постукивал по корпусу кофейного автомата. Взъерошенные светлые волосы, губы серьезно сжаты. Наверное, это муж Даниэллы, Магнус, подумал Эрик. Он его никогда не встречал, только видел фотографию у нее в кабинете.
— Это твой муж? — спросил Эрик, указывая на мужчину.
— Что? — Даниэлла как будто слегка удивилась.
— Я подумал — может, Магнус приехал с тобой.
— Нет, — усмехнулась она.
— Точно? Я могу у него спросить, — пошутил Эрик и направился к мужчине.
У Даниэллы зазвонил мобильный, и она, досмеиваясь, открыла крышку.
— Эрик, перестань, — сказала она, поднося телефон к уху. — Даниэлла.
Послушала, но ничего не услышала.
— Алло?
Даниэлла подождала несколько секунд, потом иронически произнесла гавайское «алоха», нажала «отбой» и повернулась к Эрику.
Он уже подошел к светловолосому. Кофейный автомат шумел и шипел.
— Выпейте кофе, — предложил мужчина, пытаясь сунуть стаканчик Эрику в руки.
— Нет, спасибо.
Мужчина попробовал кофе и улыбнулся. На его щеках появились ямочки.
— Вкусный, — сказал он и снова попытался дать стаканчик Эрику.
— Я не хочу.
Мужчина отпил еще, глядя на Эрика.
— Можно одолжить у вас телефон? — вдруг спросил он. — Если это удобно. Я забыл свой в машине.
— И теперь вы хотите взять мой телефон? — сдержанно поинтересовался Эрик.
Светловолосый кивнул и посмотрел на него. Глаза у него были светлые, серые, словно полированный гранит.
— Можете взять мой еще раз, — предложила Даниэлла.
— Спасибо.
— Не за что.
Светловолосый взял телефон, посмотрел на него, потом поднял глаза на Даниэллу:
— Обещаю вернуть.
— Все равно только вы по нему и звоните, — пошутила она.
Мужчина рассмеялся и отошел в сторону.
— Нет, это все-таки твой муж, — сказал Эрик.
Даниэлла с улыбкой помотала головой, потом устало огляделась. Потерла глаза, размазывая по щекам серебристо-серый карандаш.
— Я взгляну на пациента? — спросил Эрик.
— Конечно, — кивнула она.
— Раз уж я все равно здесь, — торопливо добавил он.
— Эрик, я с удовольствием выслушаю твое мнение, а то я себя чувствую не очень уверенно.
Даниэлла открыла тяжелую дверь, и Эрик следом за ней вошел в теплую палату по соседству с операционной. На койке лежал худенький мальчик. Две медсестры перевязывали ему раны. Сотни резаных и колотых ран, буквально по всему телу. На подошвах, на груди и животе, на шее, на самом темени, на лице, на руках.
Пульс был слабый, но очень быстрый. Губы серые, как алюминий, мальчик весь в поту, глаза закрыты. Нос как будто сломан. Кровоподтек расползался темным пятном от шеи и ниже, по всей груди.
Эрик заметил, что у мальчика, несмотря на раны, красивое лицо.
Даниэлла начала было тихо рассказывать о состоянии мальчика и вдруг замолчала — в дверь постучали. Опять этот светловолосый. Он помахал им через стеклянное окошко в двери.
Эрик и Даниэлла переглянулись и вышли из послеоперационной. Светловолосый снова стоял возле шипящего кофейного автомата.
— Большая чашка капучино, — сказал он Эрику. — Вот что вам нужно, прежде чем поговорить с полицейским, который нашел мальчика.
Только теперь Эрик сообразил, что светловолосый — комиссар полиции, разбудивший его меньше часа назад. Его финский выговор был не так слышен по телефону, или же Эрик так устал, что не заметил его. Он спросил:
— С какой стати мне встречаться с полицейским, который нашел мальчика?
— Чтобы понять, о чем я буду его спрашивать…
Йона умолк: зазвонил телефон Даниэллы. Он вытащил его из кармана и, не обращая внимания на ее протянутую руку, бросил торопливый взгляд на дисплей.
— Это меня, — сказал Йона и ответил: — Да… Нет, он мне нужен здесь. Ладно, но мне на это наплевать.
Комиссар, улыбаясь, послушал, как протестует коллега, и добавил:
— Хотя я кое-что заметил.
На том конце что-то завопили.
— Делаю, как считаю нужным, — спокойно ответил Йона и закончил разговор.
С тихим «спасибо» он вернул телефон Даниэлле.
— Мне нужно побеседовать с пациентом, — серьезно объяснил он.
— Увы, — сказал Эрик. — Я согласен с заключением доктора Рикардс.
— Когда он сможет поговорить со мной? — спросил Йона.
— Пока он в состоянии шока, ничего не выйдет.
— Я знал, что вы так ответите, — очень тихо сказал Йона.
— Состояние все еще критическое, — пояснила Даниэлла. — Легочная плевра повреждена, тонкая кишка, печень и…
Вошел человек в запачканной полицейской форме. Тревожный взгляд. Йона помахал ему, пошел навстречу и пожал руку. Он что-то вполголоса сказал; полицейский прижал ладонь ко рту и посмотрел на врачей. Комиссар повторил полицейскому, что все в порядке, врачам надо знать обстоятельства, им это очень поможет.
— Да, ну, значит… — произнес полицейский и тихо откашлялся. — Нам по рации сообщили, что уборщик нашел мертвого мужика в туалете, в спортклубе в Тумбе. Ну, мы сразу на Худдингевеген садимся в машину, там надо свернуть на Дальвеген и прямо к озеру. Янне, мой напарник, — он вошел, когда я допрашивал уборщика. Сначала мы решили, что это передоз, но я скоро понял, что тут другое. Янне вышел из раздевалки, у него все лицо было белое, и он как будто не хотел меня туда пускать. Раза три сказал: «Ну и кровищи», сел прямо на лестницу и…
Полицейский умолк, сел на стул и уставился перед собой, полуоткрыв рот.
— Не хотите продолжить? — спросил Йона.
— Да… «Скорая» приехала к клубу, мертвеца опознали, а мне велели известить родственников. У нас народу не хватает, ну и мне пришлось ехать одному. Потому что моя начальница, она сказала, что типа не хочет отправлять туда Янне в таком состоянии и что это понятно.
Эрик взглянул на часы.
— У вас есть время его послушать, — произнес Йона со своим протяжным финским акцентом.
— Этот, который умер, — продолжал полицейский, опустив глаза. — Он учитель из гимназии в Тумбе, живет в новом районе, на горе. Никто не открыл дверь. Я позвонил несколько раз. Ну и… я не знаю, что
