и газету проверить. Поэтому я купил другой экземпляр «Геральда» и вставил его на место. – Он помолчал. – Это все?
Маркхэм кивнул.
– Спасибо, это все. Теперь я должен только просить вас последовать за этими людьми.
– В таком случае, – спокойно сказал Спотсвуд, – я хочу попросить нас о маленьком одолжении, мистер Маркхэм. Теперь, когда все закончилось, я хочу написать записку своей жене. Но я хочу написать ее в одиночестве. Конечно, вы понимаете это желание. Это займет всего несколько минут. Ваши люди будут стоять у двери, я не смогу убежать… победитель может позволить себе быть великодушным до такой степени.
Не успел Маркхэм ответить, как Ванс выступил вперед и коснулся его руки.
– Надеюсь, – сказал он, – что вы не сочтете необходимым отказать мистеру Спотсвуду в его просьбе.
Маркхэм нерешительно взглянул на него.
– Я думаю, что вы заслужили право указывать, Ванс, – неохотно согласился он.
Затем он приказал Хэсу и Сниткину подождать снаружи в холле, он, Ванс и я вошли в соседнюю комнату. Маркхэм стоял, как на страже, возле двери, но Ванс с иронической улыбкой подошел к окну стал рассматривать Медисон-Сквер.
– Клянусь богом, Маркхэм! – заметил он. – В этом парне есть что-то величественное Им трудно не восхищаться.
Маркхэм ничего не ответил. Городской шум и гуденье, приглушенные плотно закрытыми окнами, казалось, подчеркивали зловещую тишину маленькой спальни, где мы находились.
Затем из другой комнаты раздался новый звук. Маркхэм распахнул дверь. Хэс и Сниткин кинулись к распростертому телу Спотсвуда и, когда Маркхэм подошел, уже стояли, склонившись над ним. Маркхэм резко остановился и повернулся к Вансу, показавшемуся в дверях.
– Он застрелился!
– Представьте себе, – сказал Ванс.
– Вы… вы знали о том, что он собирается сделать? – захлебнулся Маркхэм.
– Это было довольно очевидно.
Глаза Маркхэма блеснули гневом.
– И вы намеренно потворствовали ему, чтобы дать ему эту возможность?
– Ну, ну, старина, – упрекнул его Ванс. – Умоляю вас, не давайте воли своим предрассудкам. Конечно, неэтично отнимать жизнь у другого, но собственная жизнь человека остается его Жизнью, с которой он волен делать все, что ему угодно. Самоубийство – это неотъемлемое право человека. И я склонен думать, что под отеческой эгидой современной демократии это единственное право, которое ему оставлено. А?
Он взглянул на часы и нахмурился.
– Знаете ли, я пропустил концерт, возясь с вашими ужасными делами, – по-дружески пожаловался он Маркхэму, даря ему любезную улыбку, – а вы еще упрекаете меня. Ей богу, старина, вы чертовски неблагодарны!
Примечания
1
Заботливый друг (лат.).
2
Имеется в виду роман С. С. Ван Дайна «Дело Бенсона»
3
Прекрасно, старина. Идемте.
