30 августа, среда
Викинг снял меня с урока географии, и мы вместе поехали в Питермарицбург на его старом «ягуаре». Вдали от школы Викинг расслабился и даже начал шутить — от его свирепости следа не осталось, и он принялся расспрашивать меня о родителях и всякой всячине. Он вез меня к парикмахеру. Сегодня мои длинные пакли впервые превратятся в прекрасные локоны, как у Оливера. (А в следующую пятницу мне сделают мелирование!)
Парикмахершу звали Бернадетт, и она была на короткой ноге с Викингом. До того короткой, что первые десять минут после нашего приезда его рука была словно приклеена к ее заднице. Каждый раз, когда он сжимал ее, Бернадетт взвизгивала, хихикала и называла его «озорником».
Она принялась накручивать мои волосы на тоненькие бигуди, а затем нанесла на них какую-то вонючую смесь и засунула мою голову куда-то вроде гигантского тостера. Через несколько минут пребывания в тостере мне стало скучно, и я принялся листать женские журналы. Какая-то старушка (она тоже сидела с головой в тостере) оторвала меня от статьи о каких-то «месячных» (бывают у женщин) и спросила, не голубой ли я. Я ужасно покраснел и ответил как можно более возмущенным голосом. Объяснил ей все про Оливера, и, задав пару наводящих вопросов, она вроде успокоилась и убедилась в моей невиновности.
Подошел ее парикмахер — парень по имени Антон, на котором были кожаные штаны, рубашка в цветочек и многочисленные кольца и браслеты. Он подкрутил мощность ее тостера и сказал:
— В наше время не поймешь — эти голубые повсюду! Как узнать, кто есть кто? Некоторые выглядят совершенно нормальными, а потом вдруг — ой! — Старушка взвизгнула от боли. Антон рассыпался в извинениях за то, что порезал ее ножницами.
Просидев в тостере несколько часов, я наконец был готов увидеть свой новый образ. Результат меня шокировал. Я выглядел… странно, вот самое подходящее слово. Длинные каштановые кудельки! Викинг был счастлив и в благодарность схватил Бернадетт за грудь, а мне сказал, что я уже наполовину превратился в идеального Оливера. Затем мы вернулись в «ягуар» и встали в пробку на пути в предгорье Натал.
18.00. Я в столовой. Взял поднос и встал в очередь за жареной свининой с картофельным пюре и овощами. Вокруг раздался шепот, потом кто-то захихикал, хотел что-то сказать, но подавился смехом. Видимо, мне придется нелегко! Получив свой ужин, я повернулся к залу, и меня оглушило звуковой волной. Триста с лишним мальчиков заблеяли, как ополоумевшие овцы. Линтон Остин, дежурный староста, вскочил и заколотил молоточком по столу. Но лишь когда он пригрозил отобрать у нас кетчуп, шум стих и сменился тычками вполголоса и злобными смешками. Члены Безумной восьмерки (кроме меня) были в экстазе. Саймон приказал мне садиться, а не стоять как баран, отчего Рэмбо, естественно, упал на пол в истерике. Плохо то, что мне ходить овцой еще четыре недели. Начал сомневаться, стоит ли овчинка выделки.
31 августа, четверг
Виновники происшествия в католической школе для девочек до сих пор не признались. Похоже, Глок блефовал, что у него есть подозреваемые. Еще одно доказательство того, что в этой школе честность яйца выеденного не стоит!
11.00. Получил еще одно письмо от Русалки того же содержания: ей лучше, она скучает и почти готова вернуться домой. И впервые за все время мой пульс не зашкалил, а ладони остались сухими, как пустыня Калахари. Премьера «Оливера» меньше чем через три недели, да еще эти овечьи кудельки — моя личная жизнь до поры до времени отодвинулась на третий план.
Рэмбо говорит, что Гэвин, староста, что живет под лестницей, вернулся после каникул и привез с собой смертоносную ядовитую свиноносую гадюку по имени Селеста. Рэмбо должен кормить ее крысами через день — змея глотает крысу целиком. Гэвин, староста, что живет под лестницей, теперь вместо тараканов разводит крыс.
По-прежнему слышу блеяние повсюду, куда иду. Надеюсь, скоро им надоест.
3 сентября, воскресенье
Прости, милый дневник, что забыл про тебя на целых два дня, но все это время мы репетировали почти круглосуточно. Викинг убежден, что первый акт еще не идеален, поэтому мы повторили его раз сто. Если я еще хоть раз услышу песню «Еда, чудесная еда», то и мне придется переселиться к доктору Зу (его дом теперь кличут психодромом).
10.00. Приехали девочки и стали ахать и охать над моей новой прической. Аманда вела себя загадочно, как всегда. Мы с Гекконом ожидали, что она будет меня игнорировать, а возможно, и бросит пару убийственных взглядиков в мою сторону, но она, как всегда, вела себя непостижимо, улыбалась и мило болтала со мной, окончательно сбив меня и моего личного консультанта с толку. Это продолжилось и во время нашего дуэта — так называемая «снежная королева» смотрела на меня с таким обожанием и преданностью, что мне казалось, будто сердце мое вот-вот разорвется на кусочки.
Кристина опять липла ко мне, как слюнявая собачка. Она крепко меня обняла, а потом разревелась у меня на плече. Геккон посоветовал держаться от нее подальше, так как у нее явно не все дома.
Геккон устроился к нам ассистентом режиссера, чтобы быть поближе к действию и присматривать за девчонками.
4 сентября, понедельник
Проснулся отдохнувшим — мне снился чудесный сон, в котором мы с Амандой гуляли по белоснежному песчаному пляжу. Но когда я посмотрел вниз, то увидел, что ее стопы не оставляют следов на песке. Я попытался расспросить ее об этом, но когда поднял глаза, ее уже не было.
За завтраком пересказал свой сон Геккону, но, к сожалению, нас подслушал Гоблин и выдал мне собственную уникальную интерпретацию. Стоит ли говорить, что в ней фигурировали секс, стопы в качестве сексуального фетиша и потеря Амандой невинности. Затем Гоблин склонился ко мне и коварно прошептал:
— Хотя я слышал, прошлой ночью Эмбертон ей уже полакомился!
Даже мысль об этом казалась мне невероятной. Аманда ни разу даже не упоминала об Эмбертоне, и я никогда не видел их вдвоем. Но слова Гоблина все равно засели у меня в голове.
Девчонки расселились в учительских домах и теперь ходят на занятия вместе с нами. На уроке английского Кристина решительно зашагала к моей парте, но Геккон бросился ей наперерез и плюхнулся на соседний стул. Подмигнув мне, он шепнул: «Можешь на меня положиться, Малёк».
На английском была просто умора. К Папаше на урок пришли восемь девчонок, и половина из их чуть не упали со стульев от смеха, услышав его первую порцию грязных ругательств. Сегодня мы проходили стихотворение Эндрю Марвелла «К робкой любовнице», в которой поэт пытается заставить свою девчонку заняться с ним сексом. Папаша заставил Анджелу (маленькую, застенчивую и похожую на мышку) прочесть стихотворение вслух. Та стала похожа на перезрелый помидор, особенно когда Рэмбо с Гоблином начали давиться от хохота в последнем ряду. Папаша швырнул в Гоблина меловой тряпкой, а потом попытался удушить Рэмбо галстуком. Девчонки перепугались — добро пожаловать в джунгли!
