спасаешь жизнь, его потом не выбросишь, как старый башмак.
— Я могу сделать с этой бессовестной обманщицей все, что посчитаю нужным. Неужели ты уже забыл, как она и ее отец обошлись со мной? И мой дражайший кузен Тони?
— Да, кстати, ее сестра, леди Мелисанда, сказала, что ее милость, та, которая лежит сейчас здесь в кровати, что она никогда и ничем не болела. Она предположила, что ее сестра просто притворяется, чтобы вызвать ваше сочувствие и симпатию. Но тем не менее она посчитала своим долгом прийти сюда и самой убедиться во всем.
— О Боже, — сказал Дуглас, поворачиваясь к двери, ожидая, что в нее сейчас войдет Мелисанда.
— Ее здесь нет, милорд.
— Как тебе удалось остановить ее?
— Я сказал ей, что ее милость не притворяется, и что, скорее всего, ее болезнь заразна и может пагубно отразиться на внешности. Я сказал, что эта лихорадка на всю жизнь оставляет пятна на лице.
Дуглас в немом восхищении взирал на своего денщика.
— Господи, какой же ты молодец, Финкл.
— Лорд Рэтмор согласился со мной, он сказал, что сам наблюдал подобные случаи, и неоднократно. Но он сказал, что леди Мелисанду не должны удерживать подобные соображения. Это было бы эгоистично. И очень любезно вызывался сам отвезти жену к сестре, чтобы она могла ухаживать за ней, если та действительно серьезно больна и не притворяется. Леди Мелисанда закричала. Очень громко. А лорд Рэтмор смеялся.
— Ты — молодец, Финкл, и кузен мой — молодец, хотя и негодяй. Ну а я не собираюсь уклоняться от своего долга, а потому пойду-ка посмотрю, как там наша маленькая притворщица. Да, а почему не пришла миссис Пичем?
— Они с Холлисом почему-то решили, что не стоит этого делать.
— Ха! Так и скажи, что так решил Холлис, черт бы его побрал, вечно он во все вмешивается! Почему он так хочет, чтобы эта девчонка стала графиней Нортклифф, для меня загадка. А тебе не мешало бы напомнить ему, где его место.
— Вы разочаровываете меня, милорд, — только и сказал Финкл, посмотрев на хозяина, и вышел, оставив Дугласа наедине с собой.
Дуглас вернулся к Александре и, увидев, как она свернулась клубком и обхватила себя руками, быстро забрался в постель, зная, что она опять дрожит от холода.
Через некоторое время, когда она мирно спала у него на плече, согретая его теплом, он задумался об их будущем. Вопрос об аннулировании брака так до конца и не был решен. Если он согласится признать ее, она, безусловно, будет рада. В этом нет никаких сомнений. Она будет просто бесконечно счастлива. Ведь ради этого она даже пыталась его соблазнить. А ведь она — леди, воспитанная в самых строгих традициях. И эта леди решилась раздеться перед ним. Вообще-то он мог бы тогда ее и удержать. В конце концов она могла оказаться не хуже любой другой женщины. А уж как был бы рад ее отец! Он упал бы на колени и возблагодарил небеса. И все остались бы довольны, за исключением разве что его самого. Да, но ведь она могла оказаться не хуже любой другой женщины.
Как жаль, что она не так красива, как ее сестра. Но на свете нет женщины, которая была бы так же прекрасна, как Мелисанда. Пытаться найти женщину, которая могла бы с ней сравниться, бесполезно.
Но, с другой стороны, ему не придется все время следить за Александрой, зная, что любой мужчина, в поле зрения которого она попадет, сразу же начнет за ней ухаживать. И ему не надо будет опасаться, что она с удовольствием примет эти ухаживания. Эта мысль заставила его нахмуриться, потому что Мелисанда не просто принимала ухаживания — она отчаянно флиртовала. Она просто купалась в комплиментах, дождем осыпавших ее прекрасную головку. Первый раз он задумался, каково приходится Тони, знавшему, какое впечатление производит его жена на любого мужчину от десяти до восьмидесяти лет. Может быть, когда-нибудь он и спросит его об этом. Хотя вряд ли. Ему до сих пор хочется убить его.
Александра тихо вскрикнула. Дуглас поцеловал ее в лоб и притянул поближе.
Что же делать?
Ему нужно как следует все обдумать. Он представил себе облегчение и радость на ее лице, когда он сообщит ей, что решил признать ее своей женой.
А почему бы и не сделать ее бесконечно счастливой?
Глава 11
Это ощущение было и в самом деле приятным. Она жива, действительно жива.
Александра глубоко вздохнула и с облегчением отметила, что это было не так уж больно. Правда, она была крайне слаба, так слаба, что не могла удержать стакан с водой, стоявший на прикроватном столике, так слаба, что не могла даже дотянуться до него.
Ей удалось повернуться на бок и протянуть руку к стакану. Она была уже близка к тому, чтобы расплакаться от бессилия, когда дверь спальни отворилась и в нее заглянул Дуглас.
— О, ты проснулась. Как ты себя чувствуешь?
Она посмотрела на воду и ответила низким хрипловатым голосом:
— Очень хочется пить. Пожалуйста, дайте мне воды.
В одну секунду он оказался рядом с ней. Сел рядом, приподнял ее за плечи и поднес стакан к ее губам.
— Почему ты не позвала меня? Я все время неподалеку на случай, если тебе что-то понадобится.
Она прикрыла глаза от удовольствия. Вкус воды был замечательным. Дуглас вливал ее по каплям, но все равно это было приятно.
Когда она выпила стакан почти наполовину, он отставил его, продолжая поддерживать ее голову. Он повторил вопрос:
— Почему ты не позвала меня? Дом Тома не такой уж большой, ты же знаешь. Я бы везде услышал тебя.
— Я просто не подумала об этом.
— Почему? Ведь ты не можешь сама о себе позаботиться. Все это время я ухаживал за тобой, и у меня это неплохо получалось. Ведь ты помнишь об этом, правда?
— Какой сегодня день?
Он нахмурился, но ответил:
— Сегодня — среда, около полудня. Полтора дня тебе было очень плохо. Но теперь, благодаря моему прекрасному лечению, ты быстро поправишься.
— Как ваша голова?
— Моя голова вновь полна сознанием собственной значимости.
— Мы все еще в домике Тома О'Мэлли?
— Да, я уже сказал тебе, и ты должна звать меня всякий раз, как тебе что-то понадобится. Финкл отправился в Нортклифф за экипажем. Так что скоро ты будешь лежать в собственной постели.
— На мне нет никакой одежды.
— Я знаю.
— Мне не нравится это. Вы одеты, а я — нет.
— Если хочешь, я могу искупать тебя и одеть. Здесь есть твое платье, в котором ты пришла сюда. Его высушили и почистили.
— Я смогу справиться с этим сама.
— Злость не способствует быстрому выздоровлению. — Он поднял руку. — Ну хорошо, упрямство. Я уже понял, что вы никогда не злитесь. Нет, прошу вас, не перебивайте меня. Это даже не упрямство, каждым вашим словом руководит сознание своей девичьей невинности. Думаю, проще всего будет просто завернуть вас в одеяла и в таком виде доставить в усадьбу.
Через час графский экипаж с гербом, запряженный парой серых лошадок, подкатил к воротам
