хороший, только вряд ли 'мальчик'. И вряд ли настоящий, как я понимаю.
- Да нет, вполне настоящий. Ну, был я когда-то призраком, так что ж теперь, вешаться в сортире? Мало ли, кто кем когда-то был...
- Хорошо излагаешь, - Олла смеется, показывая мелкие острые зубки. Давай, выезжай за ворота и сразу направо. Как отсюда выбираться, ты, конечно, не помнишь?
- Странно было бы, если бы я помнил. Учитывая, что я приехал сюда ночью, и дорогу мне показывала женщина, которая, как теперь выясняется, умерла три года назад... Кстати, никогда не знал, что вы с Ташкой соседки по даче.
- Не мы, а наши мамы. Впрочем, именно тут мы и познакомились... Так, говоришь, она тебя сюда привезла? А утром ты проснулся целехонек, а рядом никого? Очень странная история. Можешь рассказать подробно и по порядку?
Рассказываю подробно и по порядку. Спидометр отсчитывает не то проеханные метры, нет то произнесенные слова. Я стараюсь ничего не упустить. Даже про 'вьетнамки' Ташкины рассказываю. Забитые ею папиросы на пальцах подсчитываю. И, конечно, особое внимание уделяю ее нытью.
- Именно поэтому мне трудно поверить, что я имел дело с мертвой, говорю. - Неужели покойница может жаловаться на депрессию, как обычная домохозяйка? Сетовала, что ей уже несколько лет поговорить по- человечески не с кем - теперь понятно, почему... Кстати, она сообщила, что ты ей не велела замуж выходить. И, дескать, была права.
- Я всегда права. Но мало кто меня слушает. Ты... вернее, тот, кто одолжил тебе свою жизнь, - оказался приятным исключением из правила.
- И его исключили из всех правил за непристойное поведение, - вздыхаю, тормозя перед светофором. - И что, Ташка действительно умерла три года назад? Какая нелепость...
- Да нет, не нелепость. У нее в натальной карте, на обеих руках, да чуть ли не на лбу было написано: эта женщина умрет вскоре после замужества. Причем к утрате девственности, как ты понимаешь, сие указание никакого отношения не имело. Ее смерть дожидалась именно перемены социального статуса... Тебя мама кофе угощала? Видно, пожадничала: сонный ты какой-то. Твоему сердцу после такого-то приключения положено выдавать не менее двухсот ударов в минуту. А оно - хорошо, если свои жалкие девяносто выстукивает...
- Разве это приключение? - говорю спокойно. - Так, очередной мелкий сюрприз... Но если ты предлагаешь заехать в какую-нибудь кофейню, я буду счастлив. Твоя мама - щедрая хозяйка, но она не знает, что с похмелья я эту пакость ведрами пью. А наша шустрая покойница напоила меня вчера до безобразия. Джин и игристое вино - представляешь?
- Она тебя спасти хотела, - серьезно объясняет Олла. - Останавливайся вон на том углу, видишь? У них такой хороший кофе, что даже я его иногда пью...
- От чего она меня хотела спасти?
- Ну... Вы ведь были любовниками когда-то?
- Очень давно. И недолго. Так вышло, что нам больше понравилось просто дружить.
- Все равно. Когда мужчина и женщина встречаются после долгой разлуки, это обычно заканчивается постелью. А спать с покойницами, мягко говоря, не слишком полезно для здоровья. Знал бы ты, скольких бывших любовников она приводила на эту дачу! Пользовалась тем, что они, как и ты, приезжали сюда после нескольких лет отсутствия и ничего не знали... Ташка, вероятно, очень нежно к тебе относится. И поэтому быстренько напоила тебя до свинского состояния. Так, чтобы ты ничего не смог, даже если вам обоим очень захочется.
- Она меня еще и укурила, на всякий случай, - киваю, останавливаясь возле рекомендованной кофейни. - Знает ведь, что я от этого зелья засыпаю почти мгновенно... И, к слову сказать, она почти объяснила мне, что происходит. Завела такой странный разговор: дескать, иногда мне кажется, что все живы, а вот я - умерла. Я подумал - блажит... Но зачем она охотится на бывших любовников? Насколько я знаю, Ташка относилась к своим 'бывшим' с равнодушной нежностью. Смерть делает человека злым?
- Ну что ты. Почему 'злым'? Просто ей нужно чем-то питаться, а старый приятель для мертвеца слаще, чем незнакомец - не знаю уж, по какой причине...
- А почему она... Ну, почему она - такая? Это ведь, кажется, не со всеми после смерти происходит?
- Не со всеми. Но некоторые женщины только в момент смерти осознают, что были рождены ведьмами. Это, знаешь ли, дает некоторые дополнительные возможности, от которых ни один мертвец не откажется. Вот и она не отказывается.
Глава 73
Сигурд
Пробудив валькирию, Сигурд получает от нее мудрые советы...
В кофейне прохлада и полумрак, за стойкой сутулится лысый седобородый старик с орлиным профилем, а столики составлены так тесно, что спинки стульев соприкасаются: вероятно, заведение неплохо подготовлено к небывалой популярности. По счастью, сейчас здесь почти пусто.
- Это потому что полдень, - объясняет Олла. - Здесь по утрам и вечерам аншлаг.
Киваю. Молчу. Жду обещанного кофе. Пробую. Тут же требую вторую порцию: действительно шедевр.
Олла ждет, пока я опустошу чашку. Забирает ее, переворачивает вверх дном, ставит на блюдце. Ну да, она ведь, небось, и на кофейной гуще гадает, а не только в натальных картах роется...
- Извини, - говорит серьезно. - Я веду себя бестактно: ты ведь не просил меня тебе гадать. Но я умираю от любопытства.
- Да нет, все в порядке, - вздыхаю. - Я тоже умираю от любопытства... А где-нибудь рядом с этой кофейней есть гостиница? Я бы поселился поблизости и ходил бы сюда завтракать. Дивное местечко.
- Спроси у дедушки Арно, - она кивает на старика за стойкой. - Он только с виду хмурый, а на самом деле общительный. Все тебе расскажет: и про ближайшие гостиницы, и про меню соседних ресторанов, и про своих внуков, и про международную политику. Ничего не утаит. Такой умный станешь - подумать страшно.
У меня пока нет настроения общаться с незнакомым дедушкой Арно. Но я понимаю, что Олла хочет побыть одна. Помедитировать над моей чашкой. Имеет полное право. Да я и сам заинтересован в результатах ее метафизического расследования.
До международной политики дело не дошло, поскольку старик решил лично заняться моей жилищной проблемой. Неподалеку обнаружились целых две гостиницы: одна - совсем близко, через дорогу, наискосок. Хорошая, но довольно дорогая. Другая, попроще и подешевле - в двух кварталах отсюда.
Администраторы обоих были завсегдатаями кофейни, и дедушка Арно тут же принялся им названивать. В результате переговоров, для меня забронировали два места сразу: комнату с душем в конце коридора за десять долларов в сутки и апартаменты с телефоном и ванной - за пятьдесят. Выбор был ясен заранее: во мне бушевал недорезанный буржуй, желающий мыться пятнадцать раз на дню, к тому же, не слишком уверенный, что непременно доживет до завтра, а потому утративший потребность экономить. Но старик решил, что выбрать дешевый номер мне не позволяет гордость, одобрительно усмехнулся и забронировал оба. Дескать, посиди, попей кофе, подумай еще.
Рассыпавшись в благодарностях и поклявшись выпивать в этом благословенном месте не менее дюжины чашек кофе в сутки, возвращаюсь к Олле. Сразу понимаю, что гадалка успела узнать обо мне много нового и интересного. Прежде она разглядывала меня с уважительным любопытством, теперь же в ее взоре напряженное, тревожное восхищение, словно бы я - не блудный псих, не варяжский гость, запутавшийся в собственных галлюцинациях, а посланец небес с запыленными крыльями и вспотевшим от полуденной жары нимбом.
- Ага, - смеюсь, - вот щас допью кофе и благовещать начну!..
- Ну, это вряд ли, - спокойно возражает Олла. - Не сейчас. Ты - не свершившийся факт, а обещание, возможность. Но без клятв и гарантий - пока. Впрочем, даже это - больше, чем я смела надеяться.
- Сейчас пойду в гостиницу, запрусь в своем номере и стану рисовать плакат. Напишу крупными буквами: 'НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ'. Буду ходить с ним по городу, чтобы не долдонить одно и то же по всякому поводу...
- Понимать - не твоя забота, - улыбается Олла. - Твое дело действовать по обстоятельствам и смотреть,
